Николай Дубов - Горе одному

— …поют, — ехидно подсказал Витковский.

— Да-с, поют! — покосился на него Викентий Павлович. — Вам рассказывали о хитроумном Одиссее, который слышал завораживающее пение сирен. Быть может, эти сирены — преображенные фантазией сциены, крупные рыбы Средиземного моря. Сциены могут издавать разнообразные звуки. Морской петух Черного моря умеет гудеть и ворчать, дельфины свистят. Многие рыбы и морские животные могут издавать и слышать звуки. Азовские и черноморские рыбаки ловят лобана на рогожи, когда он, испуганный резкими звуками, выпрыгивает из воды. Море совсем не глухо и немо, как нам кажется.

Многие рыбы и морские животные слышат то, чего не можем слышать мы, — голос моря. Человеческое ухо воспринимает звуковые волны, имеющие от пятнадцати колебаний до двадцати тысяч колебаний в секунду. За нижним порогом звуковых волн идут инфразвуковые. Они используются для регистрации землетрясений, геологической разведки. Академик Шулейкин открыл, что во время шторма при движении ветра над гребнями и подошвами волн возникают особые инфразвуки. Академик назвал их голосом моря. Они не затухают на громадных расстояниях, распространяются в воде с огромной скоростью — тысяча пятьсот метров в секунду. Это и есть голос моря. Морские животные задолго до приближения шторма, услышав грозный голос его, прячутся. Морские блохи, рачки из семейства гаммарус, которые всегда прыгают среди влажной гальки, уходят на сушу, где их не может достигнуть прибой. Крабы прячутся среди расщелин, на глубинах. На глубину уходят медузы и рыбы. Голос моря предупреждает их о приближении шторма задолго до того, как барометр предскажет его нам.

Мы живем на берегу самого маленького из всех морей. И самого мелкого: всего каких-то четырнадцать метров предельная глубина. Тайфунов не бывает, огромных волн тоже, островов почти нет… Скучное море, не правда ли? Неправда’ Это самое замечательное море! Оно маленькое и мелкое, но оно дает больше рыбы, чем любое другое. Восемьдесят килограммов рыбы с одного гектара площади дает оно нам! Это в три раза больше, чем дают самые богатые — Японское и Северное. Черное море дает в пятьдесят раз меньше рыбы с гектара, чем наше, Азовское. Это единственное в своем роде море. Оно — рассадник, богатейшая кормушка для многих рыб. Загляните в него пытливым взором, и оно откроет вам такие дива и чудеса, что вы не сможете отвести взгляд. И уж никогда не могут сравниться с ними придуманные вами тайны и прочие пустяки!.. — решительно закончил Викентий Павлович.

— Все это, — сказал новый вожатый, — Викентий Павлович рассказал не для того, чтобы вы все, как один, бросились в моряки или гидробиологи… Я приведу другой пример. Попробуйте представить, что вдруг, в один момент исчезли железо и сталь. Что произойдет с миром? Вам нечем будет писать и не на чем — исчезнут стальные перья и бумага, которую сделали машины. Нет ни плуга, ни трактора — нечем пахать землю, нечем убирать хлеб. Погас электрический свет, и даже нет керосина. Нет фабрик и заводов и всего, что они делают. Нет каменного угля, железной дороги, пароходов и самолетов. Рухнут дамбы и причалы, элеваторы, плотины и мосты. Нет даже домов, потому что наши дома нельзя построить без железа и стали. Человек будет отброшен на тысячи лет назад, в его руках останутся только два орудия — палка и камень… Основа современной техники и цивилизации — чугун и сталь. Их выплавляют, варят ваши отцы и братья на металлургическом гиганте — «Орджоникидзестали»… Кто-то из вас захочет стать, как его отец, доменщиком или сталеваром, другой мечтает о самолетах, третий надеется вырастить виноград с огурец величиной… Не надо ждать! Нельзя ждать! Многие рассуждают так: вот кончу школу, потом вуз, стану специалистом, а тогда сделаю такое, что все ахнут… Не ахнут, если вы будете сидеть и ждать, пока само не придет. Само ничто не приходит!.. Вот вы окончите школу и получите бумагу, которая называется «аттестат зрелости». Станете ли вы зрелыми? Для чего? Что вы сумеете делать? Ничего. Вы будете ходить и раздумывать, что с собой делать, куда себя девать. А вам будет шестнадцать-семнадцать лет… Четырнадцати лет Лермонтов писал стихи, поражающие взрослых и теперь. Шестнадцатилетний Герцен на Воробьевых горах дал клятву посвятить жизнь освобождению народа. Гимназист Володя Ульянов уже избрал для себя путь, с которого не свернул ни на шаг за всю жизнь… Вы скажете: «Они гении, а мы — нет»…

— Конечно! — откликнулся кто-то.