Жан-Поль Сартр - Ставок больше нет [litres]

– О Лиге за свободу? – уточняет она, глядя на него с некоторым испугом, словно открывая нового для себя человека, которого, однако, не боится.

– Я ее основатель.

– Не переношу насилие… – отвернувшись, шепчет Ева.

– Наше, но не их.

– Я никогда не интересовалась подобным, – произносит она.

– Это-то нас и разъединяет. Благодаря вашим друзьям я умер. И если бы мне не представился шанс вернуться на землю, завтра они перерезали бы моих друзей.

– Вы вернулись благодаря встрече со мной, – беря его за руку, мягко уточняет она.

– Ну, разумеется, Ева, это так… Но я ненавижу тех, кто вас окружает. – Тон Пьера понемногу становится мягче.

– Я их не выбирала.

– На вас их печать.

– Верьте мне, Пьер. У нас нет времени сомневаться друг в друге…

В это мгновение между ними, почти касаясь их лиц, падает лист. Ева вскрикивает и рукой отгоняет его от себя. Пьер улыбается.

– Это опавший лист.

– Глупо… мне померещилось…

– Что?

– Что это они… – низким, слегка дрожащим голосом признается она.

До Пьера не сразу доходит, что она имеет в виду.

– Верно… Они должны быть рядом. Старик со своей треуголкой и прочие… Для них это зрелище, такое же, как во дворце, развлечение, – говорит он, невольно оглядываясь по сторонам.

Ева подбирает листок и рассматривает его.

– Не для всех… По меньшей мере один из них верит в нас: тот, что попросил заняться его дочкой.

– Ах, да… – вспоминает Пьер, равнодушно махнув рукой.

– Мы дали ему обещание, Пьер. Пойдемте, – говорит она, поднимаясь со скамьи.

Пьер не двигается.

Отважно улыбаясь, она протягивает ему руку.

– Помогите мне, Пьер. Если мы выполним обещание, это будет залогом того, что мы не зря возвращались.

Он встает, улыбается ей в ответ и порывисто обнимает за плечи.

– Но мы вернулись не ради других…

Ева держит листок между их лицами.

– Начнем с самого легкого, – ласково просит она.

Взявшись за руки, они уходят.

Пьер с Евой идут по жалкой улочке, пролегшей среди серых фасадов многоквартирных домов. Несколько бедняков и маленьких оборванцев с удивлением провожают их взглядами.

Ева смотрит вокруг с затаенной неловкостью. Она нервно теребит свое меховое манто. Чувствуется, что ей стыдно.

Улица завалена отходами всякого рода, пустыми консервными банками, то и дело по пути попадаются смрадные лужи.

Старуха в лохмотьях черпает в фонтане воду двумя большими кувшинами, а затем, согнувшись под их весом, семенит к дому.

Грязные оборванные детишки играют в сточной канаве.

Ева теснее прижимается к Пьеру.

Наконец, не доходя до отвратительной на вид бакалейной лавки, перед которой выстроилась очередь нищенски одетых женщин, Пьер находит нужный номер дома и останавливается.

– Это здесь.

Этот дом самый захудалый из всех. Очередь бедняков тянется по улице и перегораживает в него вход.

Ева – центр притяжения всех взглядов. Ей все более не по себе. Пьер осторожно прокладывает ей путь в толпе.

– Извините, мадам…

Перед дверью он пропускает Еву вперед, и они входят в подъезд.

Пьер и Ева поднимаются по пыльной лестнице с разновеликими ступенями на третий этаж. Стены загажены.

Ева собрала в кулак все свое мужество, Пьер наблюдает за ней.

По пути им попадается древний старик с печатью лишений и болезней на лице; кашляя, он спускается вниз, с трудом одолевая ступеньку за ступенькой.

Ева прижимается к стене, освобождая ему проход.

Пьер, ушедший было вперед, возвращается и берет ее под руку, чтобы помочь подняться. Она храбро улыбается ему.

По мере того, как они поднимаются, все слышнее звуки музыки, доносящиеся из радиоприемника.

И вот четвертый этаж. Звуки идут из квартиры, расположенной как раз на этой лестничной площадке.

На последней ступеньке сидит маленькая девочка, худая и одетая в рванье. Она вся съежилась, прижавшись к перилам.

Где-то лопнула сливная труба, и по ступеням течет ручеек вонючей жидкости…

При виде незнакомых людей девочка еще сильнее жмется к перилам.

– Это и есть та самая малышка, – предполагает Пьер.

Ева, у которой от жалости сжимается сердце, наклоняется над ребенком, чьи глаза жадно устремлены на нее, и ласково спрашивает:

– Как тебя зовут?

– Мари.

– Мари, а фамилия?

– Мари Астрюк.

Пьер и Ева обмениваются быстрым взглядом, и он, в свою очередь, наклоняется к девочке.