Томас Гарди - Взор синих глаз [litres]

– Что же нам делать? – спросила она беспомощно.

– Остается единственное, что мы можем сделать, любимая.

– Что же это?

– Уехать в Лондон на поезде, который сейчас отходит, и пожениться там завтра.

– Пассажиры поезда, который отправляется в 11:50 в Лондон, просьба занять свои места! – послышался голос кондуктора на платформе.

– Ты едешь, Эльфрида?

– Я еду.

Спустя три минуты поезд отправился, унося с собою Стефана и Эльфриду.

Утренние облака поднимались и росли, и постепенно они заволокли все небо, солнце скрылось в них, да в тот день более не показывалось и после ушло с небосклона, а вечер перешел в наступление – казалось, вот-вот хлынет дождь из нахмуренных туч. Дождевые капли мелкой дробью застучали в окно вагона поезда, в коем ехали Стефан с Эльфридой.

Путешествие из Плимута до Паддингтона [65] Паддингтон (англ. Paddington) – крупнейший железнодорожный вокзал в северо-западной части Лондона. , пусть даже на самом быстром поезде-экспрессе, оставляет столько свободного времени, которое нечем заполнить, что это способно остудить любую пылкую страсть. Воодушевление Эльфриды давно улеглось, и последние минуты путешествия она провела, сидя в непонятном ступоре. Она встрепенулась лишь от лязганья в хитросплетении рельсов, по которым пробирался их поезд, стремясь ко въезду на железнодорожную станцию.

– Это и есть Лондон? – спросила она.

– Да, любимая, – отвечал Стефан с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. Для него, как и для нее, реальность столь же сильно расходилась с мечтаниями.

Она взглянула в окно, усеянное дождевыми каплями, стараясь увидеть все, что только можно было различить сквозь пелену дождя, и рассмотрела одни лишь фонари на станции, зажженные только что, которые мигали в сыром воздухе, да ряды каминных труб, что неясно вырисовывались на фоне неба. О том, сколько колкостей градом сыплется на девушек с дурной репутацией, Эльфрида знала ровно столько же, сколько ведала непуганая дичь о тех опасностях, что таились для нее в первом выстреле Робинзона Крузо. Однако теперь она начала прозревать.

Поезд остановился. Стефан выпустил нежную ручку, которую он держал весь день, и вышел из вагона, помогая ей спуститься на платформу.

Эта высадка на незнакомую землю, казалось, стала той последней каплей, что повлияла на принятое ею втайне решение.

Она посмотрела на своего нареченного полным отчаяния взглядом.

– О Стефан! – закричала она. – Я так несчастна! Я должна снова уехать домой… я должна… я должна! Прости мне мои злосчастные колебания. Я не хочу, чтобы это произошло здесь… это не я… это не ты!

Стефан смотрел на нее как зачарованный и не говорил ни слова.

– Ты позволишь мне вернуться домой? – умоляла она. – Я не хочу причинять тебе беспокойство, и можешь меня не провожать. Я не хочу виснуть на твоей шее тяжким грузом; просто скажи, что ты согласен на то, чтоб я вернулась домой, что ты не будешь ненавидеть меня за это, Стефан! Будет лучше, чтобы я немедленно вернулась домой; это и впрямь лучше, Стефан.

– Но не можем же мы вернуться сейчас, – стал просить он ее в ответ.

– Я должна! Я вернусь!

– Как? Когда ты хочешь уехать?

– Немедленно. Мы можем уехать сейчас же?

– Если ты должна уехать и считаешь, что для тебя будет неправильным здесь оставаться, любимая, – сказал он печально, – тебе следует ехать. Ты должна делать только то, что тебе хочется, моя Эльфрида. Но ты действительно предпочитаешь уехать сейчас, не лучше ли будет остаться до завтра и уехать, став моей женой?

– Да, да… очень… что угодно готова отдать, лишь бы уехать сейчас. Я должна, я должна! – кричала она.

– Мы должны были сразу выбрать одно из двух, – сказал он мрачно. – Никогда не браться за это или же не возвращаться, не поженившись. Я не хотел бы говорить это, Эльфрида, честное слово, не хотел бы, но ты обязательно должна знать, что, воротившись домой незамужней, ты непоправимо очернишь твое доброе имя во мнении тех, кто когда-либо об этом услышит.

– Они не узнают, и я должна вернуться.

– О Эльфрида! Это моя вина, что я тебя увез!

– Ничего подобного. Из нас двоих я старшая.

– На один месяц, и что с того? Но не будем теперь об этом говорить. – И он оглянулся по сторонам.