Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

– Шлиссельбургская крепость находится в ведении фельдцейхмейстера, – трепеща, возразил Ушаков, – я бывал во дворце по службе.

– Я вас не спрашиваю относительно ваших служебных посещений, – нетерпеливо прервал его Потемкин, – служебные рапорты принимаются офицером штаба фельдцейхмейстера. Но я хочу знать, что вы делали в Мраморном дворце? – спросил он громким, угрожающим голосом, делая шаг по направлению к Ушакову. – Отвечайте! Я хочу знать полную правду… Если вы расскажете все откровенно, то можете рассчитывать на покровительство мое и императрицы; если же вы скроете что-нибудь или солжете, то немедленно же будете отправлены в Петропавловскую крепость, где вам придется убедиться, что есть средства для наказания предателя, а также для того, чтобы заставить говорить упрямого.

Слово «предатель» Потемкин употребил без заднего умысла, желая во что бы то ни стало проникнуть в тайну, существование которой он подозревал.

Ушаков при этих словах смертельно побледнел и едва мог устоять на ногах.

– Говорите же! – крикнул Потемкин, видя, какое действие произвели его слова, – говорите и помните, что ваша искренность спасет вам жизнь!.. Помните, что, если вы откроете всю правду, то я беру на себя заботу о вашей будущности и обещаю вам наградить вас.

Один момент Ушаков стоял молча. Оправившись от первого страха, он почувствовал, что в нем снова пробуждается надежда. Он увидел путь к спасению, о котором несколько времени тому назад взывал к силам тьмы. Теперь ему предлагали руку, чтобы спасти из страшных объятий Орлова. Он решительно поднял голову и спокойно и ясно рассказал все, о чем беседовал с князем Орловым и что замышляли Мирович и Шевардев.

Лицо Потемкина, пока он говорил, становилось все радостнее, все более торжествующим.

– Знаете ли вы, – спросил он, когда Ушаков кончил, – что вы пошли на преступление против императрицы и государства?

– Я действовал по повелению фельдцейхмейстера, – возразил Ушаков, – он – мой начальник и несет ответственность за мои поступки. Мне не известны его намерения и я не смею проникать в них, но теперь я благодарю Бога, позволившего мне снять тяжесть, все время давившую меня.

– Вам есть за что благодарить Бога, – заметил Потемкин, – вы погибли бы, если бы не были сегодня арестованы, так как ваше поведение показалось мне подозрительным. Ваше искреннее признание спасло вам жизнь и вас ожидает блестящая карьера, если вы будете повиноваться моим приказаниям.

– А каковы будут ваши приказания? – напряженно спросил Ушаков.

– Вы сохраните в тайне весь наш разговор, – ответил Потемкин. – Вы по-прежнему будете посещать фельдцейхмейстера и в точности исполнять все его приказания.

– О, Боже мой, – воскликнул Ушаков, – как трудно будет мне теперь исполнять приказания фельдцейхмейстера, когда я знаю, что они не совпадают с желаниями государыни императрицы! Что будет со мною, когда план восстания раскроется и я окажусь в числе соучастников?

– А разве я не выступлю свидетелем, что вы действовали по моему приказанию? Разве не дал я вам обещания защищать и награждать вас? – промолвил Потемкин.

– Точно так же говорил князь Орлов, – мрачно усмехаясь, сказал Ушаков. – О, Боже мой! вместо спасения, я завязываю еще один новый узел на своей шее. И князь успокаивал меня своим словом, но отказался дать письменный приказ… Теперь как бы все ни пошло, я все равно погиб!

– Служба императрице – не веревка на шее, – сказал Потемкин, – и если вы подчинитесь моим приказаниям, то будете в полной безопасности. Этот заговор не будет приведен в исполнение; невинные не пострадают и только зачинщик этого дьявольского плана пожнет свою мрачную жатву. И в вашу руку я вложу средства уберечься от зла. Но заметьте, заклинаю вас Богом живым! Один ложный шаг, одно сомнение, мысль о предательстве могут послужить причиной вашей ссылки в сибирские рудники.

– О, приказывайте, приказывайте, ваше высокопревосходительство! – воскликнул Ушаков, – не сомневайтесь в моем слепом послушании!

– Я знаю, что вам нет отступления, – сказал Потемкин, – и потому верю вам. Слушайте же: вы будете исполнять по-прежнему все поручения князя Орлова; вы останетесь доверенным лицом заговорщиков; вы станете работать на их пользу и двигать вперед их дело. Когда все будет готово, накануне той ночи, в которую узник должен будет бежать из крепости, вы доложите коменданту шлиссельбургской крепости, чтобы он арестовал подпоручика Мировича; солдаты конечно без него ничего не осмелятся предпринять, и, когда это будет исполнено, вы придете сюда и доложите мне. Тогда в моих руках будут все нити и я стану всем распоряжаться; всякая опасность будет устранена и все же мрачное дело будет ясно представлено императрице.