Сергей Сергеев-Ценский - Витязи морей

В Лиссабоне он осмотрел все суда и убедился лишний раз, что едва ли целой зимы хватит на то, чтобы как следует отремонтировать их. Утешительно было только то, что ни одно из них не погибло.

А политическая обстановка сделалась такова, что даже и Португалия перестала быть государством нейтральным; и она была втянута Наполеоном в войну с Англией, и Лиссабон оказался между двух огней: с моря его блокировал английский флот, с суши к нему подходили войска Наполеона.

Португальский принц-регент и члены его семьи бежали в Бразилию, прихватив с собою весь флот королевства: восемь кораблей и четыре фрегата. Велика была досада Наполеона, когда он узнал об этом. Ему казалось таким понятным и ясным, что адмирал его временного друга Александра должен был помешать бегству главы Португалии, а тем более его намерению увести флот, который должен был служить целям императора Франции.

Сенявин знал только одно: ему приказано идти в Балтийское море; Наполеон же, узнав, что русский флот отстаивается в Лиссабоне, в силу своей дружбы с Александром, начал уже считать русские суда своими и Сенявина своим вице-адмиралом.

Однако и английские моряки, блокировавшие Лиссабон, тоже были уверены, что не столько бури загнали сюда Сенявина, сколько тайное соглашение Наполеона с Александром. Французский главнокомандующий в Лиссабоне, генерал Жюно, поспешил уведомить русского адмирала, что провизия для эскадры его будет отпускаться только с разрешения французских властей, а в скором времени явился к нему на корабль сам и передал письмо морского министра Франции Декре, в котором было сказано, что 4 декабря 1807 года император Александр объявил войну Англии, Сенявину предписывается вступить в бой с английской эскадрой и уничтожить ее.

Вскоре было получено письмо и от русского морского министра; в нем было уже сказано со всею ясностью, что, в случае если англичане нападут на русскую эскадру, он, Сенявин, должен принять бой и отразить нападение; если же силы противника будут подавляюще велики и надежды на успех не будет, то «сняв людей, корабли сжечь или затопить, так чтобы отнюдь не могли они сделаться добычею неприятеля». Кончалось же это письмо тем, что Сенявин ставился в положение, подчиненное Наполеону.

Наконец — это было уже в мае 1808 года — Сенявин получил рескрипт от самого Наполеона с указаниями о вербовке матросов на те суда, которые не имели полного экипажа, о присоединении к эскадре одного французского судна и прочем. Но даже и после этого он не сделал ни одного шага, который клонился бы к пользе французов, как не выступил и против англичан, с которыми, как он знал, Россия была в состоянии войны. Он держался какого-то весьма своеобразного нейтралитета.

Но вот англичане заняли несколько мелких крепостей при устье реки Таго, и русский флот оказался полуокруженным. Нейтралитету Сенявина пришел естественный конец, и в сентябре 1808 года им и английским адмиралом Коттоном подписан был договор, в силу которого русские суда уводились в Англию, однако не в качестве пленных, а «для содержания их там, яко в залоге у его Великобританского величества». Сам Сенявин и все офицеры по прибытии в Англию должны были остаться вполне свободными и «имеют возвратиться в Россию без всякого условия».

Сенявин выговорил еще, чтобы русские флаги на его кораблях не снимались, а по заключении мира между Россией и Англией все корабли и фрегаты были бы возвращены России «в том состоянии, в каком оные ныне отданы».

В Портсмуте Сенявина приняли не как пленника, а как принимают союзника. Русские флаги на судах не спускались. Упрямый русский адмирал приобрел среди англичан большую популярность, все относились к нему с большим почтением.

Однако совсем не то ожидало его на родине. Ему дали скромную должность командира Ревельского порта, какую он занимал когда-то раньше, когда был еще контр-адмиралом, и Александр I не скупился на резкие отзывы о нем. Даже когда, во время нашествия Наполеона, он просил Александра дать ему возможность послужить родине, став лицом к лицу с врагом, тот отказал ему в этом. От службы он был уволен с половинной пенсией и очень нуждался во все время царствования Александра, так как имел уже большое семейство.

Только в начале 1826 года царем Николаем принят он был снова на службу с производством в адмиралы.

Умер он в 1831 году, и похороны его были очень торжественны: ему были отданы царские почести, сам Николай командовал на его погребении взводом Преображенского полка. Лучшие представители ближайшего к нему поколения называли его великим адмиралом.