Сергей Сергеев-Ценский - Витязи морей

Население всех островов едва доходило до 200 тысяч человек, но потомки Одиссея с острова Итаки, а также других героев, воспетых Гомером, мечтали о полной самостоятельности под покровительством России, которая, конечно, не должна была в будущем давать их кому-нибудь в обиду, а Павел при всей своей неуравновешенности понимал все же, что это покровительство чревато для него большими последствиями: оно не сулило ему никаких осязательных выгод, требовало больших затрат на содержание флота и гарнизонов, кроме того, всегда могло вовлечь его в войну с государствами, которым острова эти приходились «под межу».

Уже и тогда, в 1799 году, протектората над ними добивался султан Селим III, ссылаясь на то, что турецкий флот участвовал в их завоевании; но, с другой стороны, французское правительство не расставалось с мыслью отобрать их обратно, а пока посылало на острова своих представителей, красноречиво рисовавших перед населением преимущества покровительства Франции — страны гражданских свобод — сравнительно с Россией и Турцией — странами крепостного рабства; обещалось также скорое освобождение Греции французами из-под власти турок.

Прочного самоуправления на островах в то же время никак не удавалось наладить, так как они были охвачены ожесточенной классовой борьбой.

Через год после того, как были очищены от французов острова, а именно в марте 1800 года, в Константинополе был заключен трактат, по которому новообразованная республика становилась в вассальное отношение к Порте, а русскому флоту еще раньше приказано было отправиться в Неаполь, сухопутные же войска доставить в Мессину.

Во время этой-то эвакуации сухопутных войск Сенявин едва не погиб вместе со своим кораблем и всем его экипажем от сильнейшего шторма. Это был второй случай в его жизни, когда только его огромная энергия и знание морского дела помогли судну спастись, когда оно было уже буквально на краю гибели — всего в 30 метрах от береговых скал, на которые гнал его штормовой ветер.

Вся надежда спастись опиралась только на то, что выдержат канаты якорей, которыми в начале ночи удалось после невероятных усилий закрепиться, но надежда эта была слабая; и действительно, один из канатов не выдержал — лопнул; шлюпку с десятью матросами, посланными Сенявиным закрепить канат на берегу, опрокинуло; только другой шлюпке посчастливилось причалить к берегу и исполнить приказ. Всю ночь палили из пушек, чтобы жители селения, расположенного на берегу, помогли спастись экипажу, когда будет разбито судно; с этой же целью часто зажигали на корабле фальшфейер.

Прошла ночь, наступило утро — шторм не прекращался. Жители собрались на берегу, но помочь ничем не могли, только служили молебны. Так трепало русский корабль еще целый день, и Сенявин ни на минуту не прекращал борьбы за целость вверенных ему судна и экипажа. Шторм утих только к ночи, и утром на другой день смог наконец Сенявин сняться с якоря и продолжать путь в Мессину.

А в декабре этого года вся эскадра вернулась в Севастополь, и Сенявин назначен был в Херсон командиром порта. На этом посту из генерал-майора переаттестован он был в контр-адмиралы, но уже при новом императоре Александре I, в 1803 году, а вскоре после того получил назначение в Балтийский флот, в Ревель.

Это было время затишья, но затишье оказалось перед бурей, и самые красочные страницы биографии Сенявина были еще впереди.

Константинопольский трактат, отдавший Ионическую республику под покровительство Турции, легче было подписать, чем провести в жизнь. Ионийцы не хотели и слышать о турецком покровительстве. Они уничтожали свою знать, подозревая ее в том, что она подкуплена Портой.

Конечно, агенты Порты искусственно разжигали страсти в надежде, что раз настанет в республике полная анархия, то острова очень легко будет подчинить совершенно власти султана, тем более что русская эскадра и сухопутные войска были в Сицилии и, казалось бы, не имели больше намерения вмешиваться в дела ионийцев, а вскоре последовал им приказ возвратиться в Россию.

Порта близка уже была к оккупации островов на весьма продолжительный срок, когда ввиду этой опасности временно прекратилась рознь партий и ионийцы послали депутатов к Александру I и во Францию, прося о покровительстве. Просьбы эти подействовали здесь и там, но в то время как Наполеон, бывший тогда первым консулом, прислал только своего родственника Собастиани с обещанием не только помощи, но и скорого освобождения всей Греции и присоединения к ней Ионических островов, Александр приказал не отправленным еще на родину сухопутным отрядам вернуться из Неаполя, где они тогда были, на остров Корфу. Кстати, в Средиземном море оставались еще фрегаты из состава Черноморского флота.