Энтони Берджесс - Право на ответ [litres]

Он заржал во все горло, а мистер Радж поинтересовался:

– И что, тот джентльмен исполнил вашу просьбу?

– Он был большой любитель утапливать фитиль, – сказал викарий, – ха-ха!

К концу трапезы на столе мало что осталось.

– Оставшийся рис мы скормим птицам, – сказал отец, – скатерть все равно уже пора стирать, так что лучше всего связать вот это все в узел и отнести в раковину, – а потом он прибавил: – Там у нас в буфете есть капелька бренди, и я предлагаю выпить по чарочке в честь того, кто устроил нам этот праздник.

Мистер Радж сконфузился и просиял.

– Нет-нет, – зарделся он, – мне самому это в удовольствие, не надо тостов, а то я со стыда сгорю.

– Рано или поздно это произойдет, – подмигнул викарий, – все сгорим в пекле, включая меня. Я тоже кандидат. Чертовски хороший кандидат в пекло, – поправился он.

– В христианстве очень много крови, – сказал мистер Радж, – кровь агнца. Зачем человеку омываться в крови ягненка? Кровь – это то, от чего надо отмыться, а никак не то, в чем следует омываться.

– Давайте, – на этот раз смутился викарий, – обойдемся без богохульства, прошу вас. Ах, вот и румяная Иппокрена [45] «Румяная Иппокрена» – цитата из «Оды соловью» английского поэта-романтика Джона Китса (1795–1821), где эта метафора применена к вину (перевод Г. Кружкова). , – произнес он, принимая мерцающий наперсток бренди из рук отца, – спасибо, Денхэм.

– Ну, – сказал отец, – понедельник вроде бы не тот день, когда рассчитываешь на банкет, пир и тому подобное, особенно понедельник после полудня с бельевой сушилкой у камина. Но наш друг устроил так, что, по крайней мере для меня, этот понедельник станет незабываемым понедельником. И не думаю, что викарий пожалеет о пропущенном сегодня гольфе, поскольку уже стемнело. Так или иначе, наш друг показал мне, что я еще не настолько стар, чтобы чему-то поучиться. Во всяком случае, я благодарен ему за то, что он сделал, и, надеюсь, это не в последний раз. Итак, я пью за вас, мистер Эр, как, повторите еще?

– Радж, – сказал мистер Радж.

– Радж Капур вам не родственник? – поинтересовался викарий.

– Истер Адш, – просипел я, поднимая рюмку.

Мистер Радж встал, чтобы ответить:

– Уважаемый председатель, уважаемые джентльмены. Нет смысла долго распространяться, какое для меня неоценимое наслаждение почтительно доставить удовольствие, пусть маленькое и нестоящее, старому господину Денхэму и молодому господину Денхэму, а также пусть неожиданное, но все равно удовольствие мистеру Чертовски, представляющему здесь англиканскую церковь. – По безмятежному лицу мистера Раджа было видно, что он и не думал кого-нибудь обидеть. – Я прибыл в вашу прекрасную страну… – В окно мистер Радж видел голые угольные ветки на фоне угольно-грязных облаков, растекающихся за контуры друг друга, одиноко клюющих птиц, связку газометров вдалеке. – … в вашу прекрасную страну, да-да, – повторил он дерзко, – я приехал сюда, чтобы изучать невыразимые, не поддающиеся определению проблемы расовых взаимоотношений. До сих пор моя деятельность была довольно сумбурной. Драки и оскорбления, полное отсутствие сексуального общения – наиболее необходимого мужчине в расцвете сил – и невозможность обрести жилье сообразно социальному статусу и научной квалификации. Однако я увидел, как прекрасны ноги ваших женщин в нейлоновых чулках, и обрел дружбу двоих мужчин, старшего и младшего, перед которыми я всегда буду преклоняться. Пусть это и станет наиважнейшим уроком, – тряхнул головой мистер Радж. – Это возможно, вдвойне вопреки чрезмерному давлению, осуществляемому без всякой причины демагогами и на Востоке, и на Западе. Сердечнейшие взаимоотношения между расами могут, должны и восторжествуют в мире отчаянного расового противостояния. И с этим, – заключил мистер Радж, – с этим я иду к вам.

Он выпил бренди и сел.

– Вот это правильно! – сказал отец.

Он легко откашлялся, глаза его блестели. Викарий сказал:

– Значит, сегодня гольф отменяется.

– Уже темнеет, – сказал отец, – скоро уже чай пора будет пить.

– Мой гандикап – двенадцать, – сказал скромник мистер Радж.

– Неужели? – сказал отец. – Двенадцать, а? Хорошее среднее значение, очень хорошее.

Викарий сказал, что раз гольф не состоится, то ему лучше пойти навестить больного, и откланялся. Отец вызвался проводить его до моста. Мистер Радж, оставшись наедине со мной, сказал:

– Этот человек – не самый лучший образчик христианского священнослужителя. Чертовски то, чертовски это. Зачем он так часто использует это слово, мистер Денхэм?