Авраам Иегошуа: Дружественный огонь [litres]

«Он полностью имеет на это право, – таков был вердикт Яари, – и никто из нас не может быть ему судьей».

Ее сосед по креслу провалился в сон столь глубоко, что впору было испугаться – не умер ли он. Все, что он, по-видимому, недобрал в предыдущие часы – может быть, засидевшись в гостях, может быть, страдая предыдущие ночи бессонницей, или по какой-то другой причине, по которой не добирают сна столь молодые джентльмены, привели к тому, что голова его, свесившаяся набок, легла свинцовой тяжестью на плечо Даниэлы, подумавшей о том, как несправедливо, что ей (точнее ее плечу) приходится страдать по вине этого, едва не похитившего ее место у окна, мальчугана, который был на добрые три десятка лет моложе нее. «Он перепутал меня с кроватью, – подумала она не без ироничной горечи. – А ведь у меня уже двое внуков».

И, подумав о внуках, она почувствовала, что должна немедленно взглянуть на их мордашки. Что она и сделала, достав из сумки фото и сразу ощутив едва не потерянный покой. А вместе с ним вернулись к ней присущая всегда рассудительность и ясность мысли. И тогда покой исчез. Только в эту минуту она осознала всю ответственность, которую приняла на себя, решив совершить это путешествие в одиночку, без мужа, с его девизом «контролирующей любви», которая испортила ее, сводя к минимуму ее собственное представление о реальности, в которой – особенно во время путешествий – существовали такие вещи, как документы, арендованные автомобили, незнакомые дороги, неожиданно изменившиеся обстоятельства, дорожные чеки и гостиницы, так что и в самолетах, и в поездах, и в машинах она пребывала в полной безопасности и безмятежности, глядя со стороны, как ее муж по непонятной для нее причине волнуется из-за какой-то низменной чепухи – например, изменившегося вдруг курса иностранной валюты или иной встревожившей его информации. Она никогда не испытывала особого чувства благодарности к нему за его преданность и усердие, поскольку была совершенно уверена, что сам факт ее существования даже во время, когда она просто спала, служил мужу достаточной наградой за все, что он делал.

Но на этот раз его не было рядом и некому было на пути в Африку организовывать привычный комфорт. Ей хотелось, чтобы свинцовая тяжесть чужой головы исчезла с ее плеча. Но как это сделать? Проходившие то и дело мимо стюардессы не обращали никакого внимания на оскорбительно похрапывающего на ее плече юнца – во всяком случае, они не спешили ей на помощь, как если бы все разом взялись защищать этого нарушителя правил полета только потому, что она заставила наглеца вернуть ее законное место у окна. Будь муж с ней…

Но его не было. А был выбор либо разбудить этого нахала самой, либо примириться с тем, что он захватил ее территорию.

Она попробовала первое. Молодой человек, не открывая глаз, пробормотал что-то, отдаленно похожее на извинение, веки его дрогнули – затем только, чтобы сомкнуться еще плотнее, после чего голова снова заняла исходную позицию у нее на плече.

Вздохнув, она сложила газету и для надежности спрятала ее в сумку с покупками из дьюти-фри, поместив между упаковками губной помады и чудодейственного крема для сухой кожи, который, по уверению разговорчивой продавщицы, должен был волшебным образом преобразить ее лицо. Затем она извлекла на свет божий из своей сумки дорожный фотоальбом с фотографиями двух внуков, которых она с момента их появления холила и лелеяла, пеленала, восхищаясь ими, впрочем, как любая нормальная свежеиспеченная бабушка. Она подолгу не отводила глаз от каждой фотографии, вглядывалась в них так, словно расшифровывала некий экзотический текст. Старшая ее внучка в возрасте пяти лет была абсолютной копией матери, миловидной невестки Даниэлы, но глаза младенца редкого синего цвета так и светились удивлением и невинностью, ничем не напоминая отстраненного взгляда матери, устремленного в бесконечность. Чуть дольше вглядывалась она в фотографию внука, неутомимого двухлетнего малыша, любившего цепляться за руку отца или матери вне зависимости от того, сидел он в своем высоком стуле или прогуливался по парку. На кого он в будущем будет похож, сказать сейчас было трудно. Хрупкостью сложения, круглым личиком и формой век он напоминал своего отца, что не исключало и того, что со временем в нем проявятся черты ее мужа, – она сама не знала, хочет этого или нет. Раз за разом перебирала она фотографии, внимательно вглядывалась в них, пытаясь в чертах подрастающего поколения отыскать хоть какое-то сходство с ней самой. И вопреки наплывавшей на нее сонливости, она на протяжении всего полета не позволяла себе расслабиться и поддаться искушению закрыть на минуту глаза, не обращая внимания даже на странного, нарушавшего все правила поведения соседа-незнакомца. Спешить ей было некуда, и времени хватало, чтобы понять самой, что именно хочет она разглядеть и найти.