Филиппо Маринетти: Футурист Мафарка. Африканский роман

При перемене ветра трупы подняли зараз ноги и руки, столкнувшиеся чтоб зааплодировать.

И Газурмах подвигался среди этих зловещих аплодисментов. Вдруг ветры-жонглеры с безумными глазами бросились в вихрь светлых волос, карабкаясь с ловкостью обезьян к зениту, с луга на луг, как по желтым ступеням. Видно было, как они трясли разноцветные отблески и с радостными криками разворачивали их, строя радуги победы; и они высоко развалились опьяняясь светом среди суматохи серебряных облаков.

Море, шумное море вызывало королевскую толкотню чаш и ваз, в которых весело струилось вино зари. Ветры-жонглеры должно быть приручили солнце, фантастическую гремучую змею, которая свивала тяжелые кольца раскаленных углей на сверкающих кристаллах волн.

Пышной и мерной походкой скользило солнце среди волн пенящихся кружев, и его извивы, катясь в звучной прозрачности атмосферы над голубым морем к бесконечности, извлекали из вибрирующего металла воды изменчивую музыку, аккорды которой то шелковистые, то торопливые, то важные, то сонливые изнуряли чувство наслаждения и погружали душу в бездну счастья.

Тогда Газурмах стал издеваться над вероломным светилом, призывая его к послушанию:

– О, Солнце! Я иду к тебе, как повелитель, которого не может насытить владычество над миром! Я приказываю тебе провести меня к краю моря, туда, где оно углубляется между островов облаков и теряется, как река, в бесконечности!..

«Я хочу последовать за тобою, в твоем беге, чтобы пристать к огненным континентам, где ты, о, Солнце, мой раб, упьешься пламенем! Я хочу утолить, наконец, мою незапамятную жажду абсолютной силы и бессмертия!..

«О, ты можешь избавить меня от твоей презрительной улыбки, потому что я сильнейший… Я тот, кому удастся в один прекрасный день приковать тебя к высоким плоскогорьям Африки!.. Пока же, Солнце, склони свою голову передо мной, ты, которого я застал в тот момент, когда ты опустошало богатства разбитого сердца моего отца!.. Оставь эти слитки!.. На колени!.. Целуй мои ноги!.. Довольно!.. Встань!.. А теперь, Солнце, намажь мое тело раскаленным маслом, а потом ты должно будешь вулканизировать мои члены резиной для небесных битв.

«Что касается тебя, море, я презираю тебя, о, тяжелое массивное море с голубыми зазубринами твоих металлических волн, за которые цепляются и останавливаются корабли, как медленные колеса… Я охотно позабавлюсь, глядя, как ты всё дрожишь, когда буря хватает тебя и обрушивается на тебя, сжатая и массивная от яростной атаки!»

Когда Газурмах выкрикивал эти слова, в розовом тумане открылись легкие пространства лазури с ярко очерченными контурами, которые эластично, с долгим и очень нежным шепотом, меняли свою форму. Это были Ветровые Насмешницы, высвистывавшие свои насмешливые песенки:

Ветровые Насмешницы: – О! Твоя красота, Газурмах, твоя красота восхищает нас!.. Ты прекраснейший из сынов земли!.. Но ты так хрупок!.. Но ты так нежен!.. Ах, какие у тебя короткие руки!.. И ты хочешь взять нас?.. Ах, ах!.. Мы не хотим тебя!.. Мы любим только толчки бушпритов!.. Ах, ах! Мы свистим тебе все зараз, прекрасный Газурмах!.. О, не бойся!.. Мы пожалеем тебя!.. Твое тело так сочно, что мы с восторгом будем кусать его. Нас толкает к тебе не любовь, а голод!.. И напрасно ты расточаешь свои силы, чтобы обнять нас крылами!.. Мы по желанию меняем форму наших тел, расстилаясь веерами на огромных горизонтах и скользя, подобно холодным ужам, по твоей содрогающейся спине, потому что мы не больше, чем горькие вспоминания, тревожные сны и меланхолия…

Все эхо: – Меланхолия! Меланхолия!

Газурмах: – О, ваша монотонная болтовня, пастушки волн!.. Я презираю ваши мелодичные зубоскальства и не хочу замедлиться на ваших телах, натертых цветами. Вы, может быть, не знаете меня, но я вас знаю извечно. Что мне красота ваших волос, которые только голубой сон? У вас легкая голова, стройная талия, почти нет грудей, но ваши бока жирны и чувственны, а бедра сильны… Знайте, что тонкие сети ваших дыханий никогда не изменят линий моих крыльев, площадь которых равна пятидесяти саженям, а высота десяти! Я легко буду скользить по вашим текучим бокам; я буду прыгать по вашему животу, эластичному и сжимающемуся (я это знаю); и я сяду к вам на колени, которые плотнее и тверже, чем ваши неясные груди!..

Ваши тела похожи на движущиеся тела волн, которые потрошил форштевнем мой отец, Мафарка, мореплаватель из мореплавателей. Я умею плавать лучше, чем он; значит, я легко буду летать. Как рука пловца, из ударяющей волны делает себе любовницу, небрежно опирается на нее и затем толкает тело вперед, как усталый любовник соскальзывает с ложа уснувшей женщины, – вот как я полечу!..