Джои Гебель - Пытка для гения

— Я делаю это исключительно ради самого выдающегося выпускника академии. — Прормпс снял очки. Кожа под ними была бледной, не обожженной солнцем. Белок правого глаза был совсем даже не белым, а темно-желтым, а крошечный зрачок лениво съехал к носу.

— Я слеп на один глаз, — пояснил Прормпс, поднеся ладонь к правому веку. — Когда мне было четыре года, отец напился, зажал мою голову у себя под мышкой и заставил глядеть на солнце, не давая закрыть глаза. Ему было интересно, что получится. — Прормпс вновь надел очки.

— Простите. Искренне сожалею, — пробормотал Винсент.

— Я тоже, — сказал Прормпс. — Мне не следовало заводить подобные разговоры сегодня, в день гибели Стивена. Пожалуйста, прежде чем уйти из компании, подумай о моем предложении.

Винсент кивнул. Прормпс взялся за телефон.

— Бет, будь добра, пришли в мой кабинет кого-нибудь из девочек… Из «золотого фонда», пожалуйста. — Он положил трубку — Боги прогневаются на меня. Я — плохой хозяин. К счастью, по случаю сегодняшнего праздника для развлечения гостей я пригласил сюда самых красивых манекенщиц и лучших шлюх Лос-Анджелеса. Винсент, чтобы хоть как-то загладить вину, я поручу тебя заботам роскошной женщины, а мы с Харланом еще немного побеседуем.

— По-моему, на сегодня хватит, — сказал я.

— Я настаиваю. Вы покидаете компанию как раз в тот момент, когда я больше всего в вас нуждаюсь. Сделайте мне одолжение, уделите еще пять минут.

— Хорошо, — вздохнул я.

Прормпс встал, обошел стол и наполнил бокал Винсента.

— Винсент, я уверен, Стивену очень хотелось бы, чтобы ты отлично провел время.

В дверь без стука вошла нагая женщина с великолепной фигурой и длинными рыжими волосами. Подумав о жене, я отвернулся.

— Чудесно, — воскликнул Прормпс. — Разве она не божественна? Могла ли подобная красота явиться из преисподней?

— Из преисподней, — эхом отозвался Винсент. Он тоже нашел в себе силы отвернуться.

— Как тебя зовут? — спросил Прормпс у женщины.

— Можете звать меня Шерилин, — крикнула она из-под маски, хотя повышать голос не было необходимости: в кабинет Прормпса грохот музыки не проникал.

Когда в моем присутствии люди орали, как глухие, я всегда представлял себе, что дома они врубают телевизор на полную громкость.

— Ты часто бываешь на таких праздниках, Шерилин? — спросил Прормпс.

— Да. Меня приглашают уже лет пять или вроде того.

— Одна из моих лучших девочек, — с гордостью сказал Прормпс Винсенту. — Позволь ей доставить тебе несколько приятных минут.

— Я не хочу, — отказался Винсент.

— Тебе не обязательно прикасаться к ней, — засмеялся Прормпс. — Просто поболтайте, прогуляйтесь по дому. Она покажет тебе картины. В моей коллекции есть Поллок, Горький и несколько полотен Ротко. Шерилин, дорогая, побудь гидом для Винсента, хорошо?

— Ладно, — крикнула она. — Кайф я уже словила, мне, пожалуй, пока хватит.

— Отлично, — кивнул Прормпс. — Винсент, вперед.

Винсент оглянулся на меня.

— Ты не против?

— Все нормально. Я заберу тебя через пару минут, — сказал я. — Мы скоро уходим.

Не выпуская бокала, Винсент приблизился к женщине. Она взяла его за руку, и они вышли.

— Харлан, я понимаю ваши мотивы. — Прормпс уселся за стол. — И хотя за эти годы вы узнали многие тонкости бизнеса, я вижу, что вы все же не бизнесмен. Будь вы бизнесменом, вы осознавали бы, что меры по увеличению прибыли от проекта — естественное продолжение нашей деятельности. Безусловно, мы были и остаемся покровителями искусств, но при всем том «Новый Ренессанс» — корпорация, которая извлекает доход, эксплуатируя труд творчески одаренных людей. К Винсенту это относится в наибольшей степени.

— Прежде ваша эксплуатация имела целью высшее благо, а не погоню за прибылью. Вы сами написали мне об этом в письме, когда предлагали работу в компании.

— По-вашему, никакой корысти? — расхохотался Прормпс. — «Новый Ренессанс» забирает себе четверть всей прибыли просто потому, что наши гении получают образование в школе, которая учит их относиться к деньгам равнодушно. Фостер Липовиц создал систему, позволяющую отбирать в общем итоге девяносто два процента прибыли с продаж музыкальных дисков и шестьдесят процентов прибыли от телесериалов и кинофильмов, а наши выпускники ничуть этим не возмущаются, поскольку мы вдолбили им, что деньги — зло, а страдание выше любой награды. Винсент был нашим подопытным кроликом в самом жестком эксперименте, идея которого, кстати, принадлежала мне, а не Липовицу. Так что какую бы пользу ни принес проект, не обманывайте себя. Куча людей сколотила кучу денег на муках Винсента и остальных питомцев академии. Вы, между прочим, один из них.