Джои Гебель - Пытка для гения

— Гм-м… «Волшебник страны Оз» с элементами эротики. Пожалуй, пойдет.

— Именно. По мнению Винсента, уже сам выход на экраны эротической версии «Волшебника страны Оз» вопиет о культурном упадке в нашей стране. В том же духе мы исковеркаем песенку Дороти «Там, где-то за радугой» и сделаем из нее гангста-рэп. По сценарию, все остальные песни — слащавая попса. Сначала Дороти увлекается Страшилой, потом Железным Дровосеком, потом Трусливым Львом. Это дает нам как минимум три эротические сцены. Погони и драки должны быть тошнотворно затянуты. Помните момент, когда говорящие деревья швыряют яблоки в Дороти и Страшилу?

— Да.

— Мы хотим, чтобы эта сцена длилась двадцать минут и в ней были спецэффекты вроде тех, что в «Матрице». На Желтой Кирпичной дороге периодически что-нибудь взрывается. Сцена с Маковым полем напичкана иллюзиями на травку и наркотики. Свирепый бой между Злой Волшебницей и Дороти заканчивается лесбийским поцелуем. Короче говоря, фильм должен состоять из сплошных штампов и крайностей, чтобы получился голливудский блокбастер, который затмит собой все прочие голливудские блокбастеры.

— Кто-то увидит в картине социальный подтекст, — подхватил Стив, — но в конечном итоге она станет вершиной развлекательного кино.

— Совершенно верно, — сказал я. — Чистой воды развлечение. Никакой морали, никакого смысла. Стопроцентное развлечение.

— Эй, — прервал меня продюсер. — Это можно использовать как ключевую фразу в рекламе.

Продав права на сценарий «Волшебника страны Оз», я мог не беспокоиться о финансах до конца жизни. Дополнительным источником дохода для меня служила доля авторских гонораров Винсента за музыкальные диски и сценарии. Композиций у него набралось почти на двадцать дисков, и, будучи соиздателем, я получал свои двадцать пять процентов. За прибыль от телесериалов и кинофильмов мне в качестве менеджера причиталось пятнадцать процентов. Доля Стивена как агента ограничивалась десятью процентами. Ричарду Резнику, адвокату «Нового Ренессанса», полагалось пять процентов, и еще двадцать пять, как всегда, забирала компания в счет возмещения расходов на обучение. За вычетом налогов у Винсента оставалось менее сорока пяти процентов от общей цифры, и почти всю эту сумму он продолжал отсылать братьям и сестре. Объявись на горизонте его мать, ей причиталось бы пять процентов авторских, но со времени бегства Вероники в «Новом Ренессансе» о ней ничего не слыхали.

С таким прочным финансовым положением я вполне мог позволить себе женитьбу. Однажды вечером я предложил Монике посмотреть на людскую суету и отвез ее в Международный аэропорт Лос-Анджелеса, самое романтическое место, которое только можно придумать. Мы смотрели на взлетную полосу, наблюдали за пассажирами, и вот, после того как в воздух поднялся очередной самолет, я встал на одно колено, извлек из кармана кольцо и произнес: «Моника, я ждал встречи с тобой всю свою жалкую жизнь. Ты — самая умная, милая и отзывчивая женщина в мире. Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?» Она сказала «да» и заплакала. Я сам едва сдержал слезы. Мы решили, что поженимся будущим летом.

Тем временем Винсенту исполнился двадцать один год. День рождения у него был в апреле; примерно тогда же началась подготовка к съемкам «Волшебника». Я подарил ему картинку из витражного стекла с изображением Гарта Брукса, играющего в Малой бейсбольной лиге. Чтобы отметить праздник, я повел Винсента в ресторан, а потом в клуб «Рокси», послушать одну из его любимых групп — «Строукс». Затем мы отправились в модный бар «Баффало клаб», где я заказал выпивку. После попытки самоубийства Винсент еще ни разу не брал в рот спиртного.

— Ну, какие ощущения у совершеннолетнего?

— Да никаких.

Усевшись за стойкой, мы глядели в бокалы.

— Знаешь, я хотел кое о чем тебя попросить, — помолчав, сказал я.

— Пожалуйста.

— Не согласишься быть моим шафером?

У Винсента недоуменно поползли вверх брови. Он улыбнулся.

— Ты правда хочешь, чтобы я был шафером?

— Конечно.

— Почту за честь.

— Вот и славно.

— Гостей будет не много?

— Почти никого. Родные Моники, моя семья, и все.

— Харлан, ты не представляешь, как я за тебя рад. Моника — замечательная женщина.

— Ты прав.

— И очень красивая. — Винсент поболтал кубики льда в бокале. — Можно мне еще виски? — робко спросил он.

— Можно. Но только в честь совершеннолетия.

Я подал знак бармену. Винсент выглядел еще печальнее, чем обычно.