Джон Мильтон - Рай - Потерянный рай. Возвращенный рай

Как в полдень путник путь свой прерывает,
Хотя и должен он спешить вперед,
Так здесь Архангел меж двумя мирами,
Разрушенным и новым, сделал отдых,
На случай если б захотел Адам
Здесь что-нибудь сказать ему. Помедлив,
Он речь свою затем возобновил:

«Конец ты видел и начало мира;
Ты видел, как вторично человек,
Как бы от новой поросли, воспрянет.
Однако зренье смертное твое,
Как вижу я, устало, ослабело;
Конечно, вашим слабым чувствам вид
Дел Божеских великих не по силам;
Поэтому дальнейшее тебе
Я расскажу, ты ж слушай со вниманьем.
Источник новый рода человеков,
Та горсть людей – во-первых, потому,
Что мало их, затем – недавней кары
Воспоминанья свежего полна –
Сперва живет с достаточным вниманьем
К добру и правде и боится Бога
И множится обильно в краткий срок.
Усердно обрабатывая землю,
Они сбирают тучные плоды –
Зерно, вино и масло – и приносят
От стад нередко в жертву то бычка,
То жирного ягненка иль козленка
И так проводят дни свои спокойно,
И долгий мир царит меж ними; правит
Уклад семейный ими, под главенством
Старейшего отца. Однако вдруг
Один из них, объятый честолюбьем [201] …Один из них, объятый честолюбьем… – речь идет о Немвроде, основателе Вавилона, знаменитом царе и охотнике; его имя происходит, по мнению некоторых, от еврейского «марад», что значит «возмущение». ,
Не захотел довольным быть, как все,
Своею братской долей: он надменно
Не по заслугам власти пожелал
Над братьями своими и тем самым
Изгнал с Земли согласье и закон,
Природой данный людям; как охотник
(Охотой на людей, не на зверей
Он тешился), войною и коварством
Одолевал он тех, кто не хотел
Его суровой власти подчиняться,
Охотником великим перед Богом
Он прозван был; в том прозвище насмешка
Была над Небом, будто равен Богу
Он был иль после Господа вторым.
От мятежа свое имел он имя,
Хотя других он в мятеже винил.
Собрав толпу, таким же честолюбьем
Объятую, как он, людей, желавших
Под властию его иль вместе с ним
Господствовать над прочими, он вышел
На запад из Эдема и нашел
Обширную равнину, где из бездны
Смолы кипящей, как из пасти Ада,
Потоки извергались. Из смолы
И кирпичей, скрепленных ею, стали
Они свой город строить; башня в нем
Высокая воздвиглась, чья вершина
Должна была вздыматься до небес
И славу им доставить, чтоб, рассеясь
В чужих краях, оставили б они
Навеки память о себе: о славе –
Хорошей иль дурной, не разбирая, –
Первей всего заботились они.
Но Бог, который часто сходит с неба
Невидимо, чтоб посетить людей,
И ходит между их жилищ, чтоб видеть,
Что делают они, спустился к ним,
Пока еще великая их башня
Не заперла небесные врата,
И, чтобы посрамить их, дух различный
В их языки вложил, который сразу
В их памяти родной язык изгладил,
Внушив им звук нестройный чуждых слов.
И шумная, пустая завязалась
Меж строящими башню болтовня;
Никто из них не понимал друг друга,
До хрипоты они кричали, споря,
Как бы дразня друг друга и сердясь.
Был смех меж небожителей великий,
Когда они на путаницу эту
Взирали, слыша этот шум смешной.
С позором люди бросили постройку, –
Столпотворенье – имя ей с тех пор».

И, как родитель, тяжко оскорбленный,
Адам воскликнул: «О негодный сын,
Который возымел такую дерзость,
Чтоб власть забрать над братьями своими!
От Господа нам это не дано:
Он дал нам власть над зверем, птицей, рыбой,
И этот дар мы можем удержать;
Но над людьми Он людям власти не дал,
Себе над ними власть Он сохранил:
Свободен человек пред человеком!
Насильник же в своих захватах гордых
Остановиться даже не хотел
На том, что покорил он человеков:
Он бросил вызов Богу Самому
И стал Ему грозить своею башней!
Несчастный! Как же мог бы он доставить
На эту башню пищу для себя
И войска своего? Там даже воздух
Столь редок, что, взойдя за облака,
Погибнет человек от задушенья,
Хотя б он пищу там себе нашел!»