Джон Мильтон - Рай - Потерянный рай. Возвращенный рай

«О ты, второе Сатаны рожденье,
Скажи, всепобеждающая Смерть,
Как новые владенья эти наши,
Которых мы с таким трудом достигли,
Находишь ты? Не правда ль, много лучше
Здесь, чем в Аду, где на пороге мы
С тобой во тьме кромешной восседали,
Безвестные, не страшны никому,
От голода и сами еле живы?»

Урод, Грехом рожденный, отвечал:
«Меня такой терзает вечно голод,
Что все равно мне – Небо, Рай иль Ад:
Мне лучше там, где больше мне добычи,
А здесь, хотя и много пищи вкруг,
Но слишком мало, чтоб наполнить чрево,
Утробу ненасытную мою».

Ему кровосмесительная матерь
Ответила: «Съешь эти травы вкруг,
Плоды, цветы, затем зверей различных,
И рыб, и птиц: кусочек недурной!
Все, что своей косою Время скосит,
Нещадно, без разбору пожирай;
Я ж в человеке поселюсь, проникну
В его породу, отравлю все мысли
Его, все взгляды, действия, слова
И подготовлю так его, чтоб стал он
Тебе последней, лучшею добычей».

Такими обменявшися речами,
Они по разным разошлись путям,
Чтоб разрушать все вкруг иль делать смертным
И рано или поздно все губить.
Всевышний с недоступного престола,
Среди святых, увидя это все,
Такое слово молвил светлым Силам:

«Смотрите, как два адских эти пса
Стремятся с жаром разрушать и портить
Тот мир, который Мною сотворен
Столь добрым и прекрасным и остался б
Таким, когда б безумье человека
В него не допустило этих фурий
Губительных, которые Меня
В безумьи обвиняют! Точно так же
Князь Ада и соратники его
Винят Меня за то, что попустил Я
Их так легко войти и завладеть
Чудесным этим местом и как будто
Потворствую Моим врагам надменным.
Они смеются надо Мной, как будто
В припадке страсти Я им все оставил
На произвол и на бесчинство их.
Не ведают они, что Я их Сам
Призвал, как адских псов, дабы пожрали
Они весь сор, всю мерзость и всю грязь,
Которыми, свершив свой грех постыдный,
Все то, что было чисто, запятнал
Преступный человек; что ждать Я буду,
Пока, насытясь, переполнив чрево
Всей всосанной и поглощенной грязью,
Готовые от пресыщенья лопнуть,
От одного удара Твоего,
Возлюбленный Мой Сын победоносный,
И Грех и Смерть, низвергнуты в Хаос,
Собой навеки не заткнут пасть Ада,
Печатью став на хищные уста.
Тогда Земля и Небо обновятся,
Все будет чисто, свято, и ничто
Творенья Моего не запятнает;
До тех же пор – проклятье им Мое!»

Окончил Он, и грянуло в ответ
Со всех сторон согласно «аллилуйя!»,
Как шум морской, гремели голоса:

«Всеправедны пути Твои, о Боже,
И все веленья праведны Твои!
О, кто Тебя ослабит, кто унизит?
Хвала Тебе и Сыну Твоему?
Он будет человека возродитель,
Он возведет в течение веков
Во славе Небо новое и Землю
Иль в дольний мир с Небес их низведет».
Так пел их хор; в то время, поименно
Своих могучих Ангелов призвав,
Господь давал Свои им порученья,
Как лучше перестроить этот мир.
Велел Он Солнцу изменить движенье
И свет свой так, чтоб на земле царил
То жар, то холод, трудновыносимый,
От севера б грозил седой мороз,
А с юга зной ужасный приносился;
Путь новый был и бледной дан Луне,
И прочим всем пяти планетам также:
Предписано являться им то в доле
Шестой своей, то в четверти, то в трети,
И вредное влиянье выражать,
Противостав друг другу, и порою
В зловещие вступать соединенья –
То предвещать Земле зловредный дождь,
То при восходе иль закате солнца
Грозящие ей бури предрекать.
И ветры получили размещенье
По всем своим углам, чтоб бушевать
По берегам, и в воздухе, и в море,
И вихрем бури ужас наводить,
И гром катить сквозь потемневший воздух.
Велел, по слухам, Ангелам Господь
По отношенью к главной оси Солнца
Нагнуть на двадцать градусов иль больше
Земную ось; с усилием они
Весь шар Земли великий наклонили.
Есть слух, что Солнцу повелели также
От круга равноденствия свой путь
Склонить на то же расстоянье к Тавру,
К семи небесным сестрам Атлантидам [169] …К семи небесным сестрам Атлантидам… – имеется в виду созвездие Плеяд. ,
К спартанским Близнецам, под тропик Рака,
Затем, ко Льву и, к Деве, и к Весам
Пройдя, сойти под тропик Козерога,
Чтоб изменились климаты Земли,
Где вечная весна царила прежде,
При равенстве всех дней и всех ночей,
За исключеньем полюсов, где вечен
Был свет дневной и не являлась ночь,
И Солнце, возмещая удаленье
Свое от этих мест, по горизонту
Вокруг ходило, прогоняя снег
Как из страны холодной Эстотийской [170] …Как из страны холодной Эстотийской… – имеется в виду Канада. ,
Так и на юге, из всех стран, лежащих
Южнее Магелланова пролива,
Ни запада не зная, ни востока.
Когда же был вкушён запретный плод.
То, как Фиест [171] Фиест – брат Атрея, был приглашен последним на обед в Микенах, где ему были поданы тела его убитых сыновей Тантала и Плейсфена. покинул пир ужасный,
Вдаль отступило Солнце от Земли:
Иначе как бы вынес мир живущий,
Будь даже он безгрешен, жгучий зной
И страшный холод, более, чем ныне?
Все эти перемены в Небесах,
Хоть медленно, на всей земле и в море
Произвели такие ж перемены:
Со звезд сошли болезни, народились
Зловредные туманы и пары,
Горячие испорченные газы;
От северной далекой Норумбеги [172] …От северной далекой Норумбеги… – речь о Гренландии. ,
От самоедских хладных берегов,
Тюрьму свою железно-ледяную
Ломая, сыпля бурный снег и град,
Борей [173] Борей – северный ветер, Кекий (Аквилон) – северо-восточный, Аргест – восточный, Фрасций – северо-западный, Нот – южный, Афр – юго-западный. , и Кекий, и Аргест, и Фрасций
Ревели, с корнем вырывая лес,
До дна взрывая море; им навстречу
Свирепствовали с юга Нот и Афр
И нагоняли тучи грозовые
С высот Сьерра-Лионы [174] …С с-Лионы… – горы в африканской Гвинее. ; поперек
С восхода и с заката ветры дули
С неменьшей силой: и Зефир, и Эвр [175] Эвр – юго-восточный, Зефир – западный; Сирокко и Либеккий – позднейшие названия жарких южных ветров. ,
Сирокко и Либеккий. Так в природе
Безжизненной неистовства пошли;
Затем Раздор, как дочь Греха, впервые
Ввел смерть среди созданий неразумных,
Родив меж ними страшную вражду:
Зверь воевал со зверем, птица с птицей
И рыба с рыбой; перестав питаться
Травой, они друг друга стали жрать,
Утратили почтенье к человеку
И стали избегать его иль злобно
Смотреть, когда он мимо проходил.
Все эти знаки внешних бед растущих
Адам отчасти видел, хоть в лесах,
В глубоком мраке скрыться он старался,
Отдавшись скорби; но внутри себя
Еще сильней он чувствовал все горе;
И вот, волнуем бурею страстей,
Он в жалобах печальных изливался: