Урсула Рютт - Слушается дело о человеке

— Нарушением служебной дисциплины.

— Значит, мы больны одной и той же болезнью. Будьте здоровы, я боюсь пропустить трамвай. Ступайте! Вы увидите там много интересного, — и он указал рукой на здание магистрата.

Брунер вошел во двор учреждения. В эту минуту раздался сигнал к построению. То есть нет, разумеется. Он прекрасно знал, что это свисток кондуктора, который отправляет трамвай № 29, останавливающийся рядом за углом. Брунер вошел в здание. Его поразила царящая духота. В длинных, как трубы, пустых коридорах ему не встретилось ни души.

«Сейчас перед строем зачитывают приказы», — подумал он, снова забыв в своем странном душевном состоянии о том, где находится. Но он тотчас очнулся и вспомнил, что все его коллеги собрались в конференц-зале, где происходят торжественные проводы тех, кто покидает сегодня ряды сотрудников магистрата. Он открыл боковую дверь и прошел в последний ряд.

— …и поэтому наш прямой долг и обязанность — выразить здесь, в стенах этого учреждения, глубокую признательность почтенному и глубокоуважаемому советнику господину Альфреду Зойферту, который посвятил себя безраздельно служению обществу и благу народа. К совершенному нашему удовлетворению, он принял на себя тяжелый пост временно исполняющего обязанности уполномоченного по жилищным вопросам. Мы благодарим его за бескорыстие, с которым он жертвовал собой и даже частной жизнью делового человека, сменив, пусть временно, но с полной ответственностью, свой прилавок на письменный стол в учреждении. Мы все выражаем ему свою благодарность за преданность посту, который, опираясь на наше общее доверие, он некогда принял, а ныне вновь оставляет. Разумеется, и в наших рядах могут найтись недовольные его деятельностью, но лучше бы они постарались понять, что значит стоять на столь ответственном и изнуряющем нервы посту, и пусть бы они спросили себя, справились ли бы они с этой задачей. Итак, глубокоуважаемый господин советник, еще раз примите благодарность от меня лично и от всего нашего магистрата за работу, проделанную вами на благо населения нашего города. Надеемся, что мы и впредь будем приветствовать вас в качестве советника магистрата, ибо мы с величайшим огорчением лишились бы возможности выслушивать ваши полезные советы. Еще раз благодарим вас.

Тут глава магистрата под всеобщие аплодисменты пожал руку господину Альфреду Зойферту. Затем при звуках струнного оркестра он ввел в должность нового уполномоченного по жилищным вопросам.

— Кроме того, я чувствую живейшую потребность…

Брунер бесшумно вышел из зала. Однако Рогатый услышал его шаги и злобно посмотрел ему вслед.

Через неделю Брунер получил официальное предписание: Ать — два, бегом марш! Немедленно приступить к работе в магистрате.

Отто Гроскопф, который только что вернулся из отпуска, с чувством пожал ему руку.

— Как хорошо, что вы вернулись! Я по уши в делах! Не будь вас, мой отдых пошел бы насмарку. Но почему вы не приступили раньше? Никто решительно не вздумал бы возражать. Мы все прекрасно знаем, какую нечестную игру с вами вели! Но теперь все в порядке! Только работы невпроворот. При моей гипертонии — это гибель. Зато отпуск… отпуск был что надо! А какие там подавали отбивные — о, святой Никодим! Нет, право, с крышку от унитаза, с соусом из сметаны. Кофе просто отменное. Только мне оно вредно. При моем заболевании, вы знаете… Я запивал жаркое пивом. Вина я вообще не признаю. Советую вам непременно поехать туда же. Уверяю вас, изумительно.

Он провел ладонью по губам, словно вытирая жир.

— А какая там природа? — полюбопытствовал Брунер.

— Какая? Как всюду на отдыхе. Свиньи, навоз, сразу чувствуешь, что приехал в деревню. Зато еды было столько, что просто не справиться. А вы знаете, уж что-что, а поесть я умею.

И он смачно хрюкнул.

Но Брунер почти не слышал Гроскопфа. Он углубился в чтение документов, лежавших у него на столе.

— Нет, дело доктора Лео Гельбранда я, разумеется, буду вести сам! — воскликнул вдруг Гроскопф, заметив надпись на одной из подшивок. — Оно попало к вам по ошибке, — сказал он, хватая папку. — Это дело о пропавшем без вести коммерсанте. Я коротко знаком с его семьей.

Но Брунер успел заглянуть в папку. Он и прежде слышал об этом деле. Коммерсанта Гельбранда арестовали за границей. Он сидел в тюрьме по обвинению в крупном мошенничестве, шантаже и незаконном присвоении докторской степени. Брунер вспомнил, как однажды к нему влетел Драйдопельт и сообщил по секрету, что накануне во время бала дама с хорьками укрылась с Гроскопфом в баре. Она была в страшном волнении из-за необычно долгого отсутствия мужа.