Урсула Рютт - Слушается дело о человеке

— Знаешь, детка, что это? Знаешь? Наше дело назначено к новому слушанию. Это долгожданная повестка из суда… Заседание состоится через две недели. Мы спасены! Радуйся же, моя дорогая, радуйся!

Она прочла повестку. Ей хотелось разделить его радость.

— Бегу к доктору Иоахиму, — воскликнул Мартин, бросаясь к двери. — Две недели пролетят незаметно!

Вскоре пришло и другое извещение, тоже очень приятное. Отдел обеспечения сообщал Брунеру, что его просьба об увеличении пенсии как инвалиду войны находится на рассмотрении. Решение будет вынесено в ближайшие дни. Отдел обеспечения просит прислать также справку из магистрата, по какой причине и на какой срок задержана Брунеру выплата жалованья.

— Я бы тоже не прочь была это знать, — сказала Люциана и приложила повестку к прочим бумагам, загромождавшим стол Мартина.

Неделя ползла медленно, как дорожный каток…

Тем временем Люциана узнала в Управлении надзора, что начальник уже вернулся из отпуска. Но, разумеется, у него еще не было времени заняться жалованьем Брунера и урегулировать этот вопрос. Кроме того, здесь встретились известные затруднения и требовалось время, чтобы их разрешить…

Медленно, как дорожный каток, потянулась и следующая неделя.

Наконец наступил долгожданный день, о котором давно уже грезили светские дамы, грезили с приятным нетерпением и чуть старомодным предчувствием счастья.

Мужчины, напротив, напустили на себя важный и равнодушный вид.

Наконец этот день, длительная подготовка к которому внесла оживление в промышленность и торговлю и обеспечила множество заказов почтенному сословию ремесленников, — наконец этот день наступил во всем своем великолепии и блеске.

Но покуда дамы старались использовать все возможности, которые предоставляла им мода, мужчины сосредоточили свои усилия исключительно на том, чтобы установить более тесный контакт с определенными деловыми кругами. Однако в глубине души они тоже радовались при мысли о том, что им принесет этот день, точнее ночь. Дело было, разумеется, не только в удовольствии. От этого дня целиком зависел их деловой и личный успех, их общественное положение. Они знали, что хорошо сшитый смокинг или фрак производят впечатление не только на дам, но еще больше на высокопоставленных господ. А соблазны ночи должны довершить остальное.

Действительно, праздничный зал сиял в свете люстр. Отражаясь, преломляясь, дробясь, этот свет заливал изысканно накрытые праздничные столы. Негромкая музыка глушила мысли, как пушистый ковер. Глаза молодых дам сверкали, затмевая своим блеском драгоценности, сиявшие на плечах старух.

Если бы какой-нибудь прохожий, бредя по темной улице, случайно зашел в этот зал, он отпрянул бы ослепленный. Впрочем, строгие контролеры у входа не пропустили бы никого постороннего. Да, кроме того, и высокая цена на билеты служила достаточной гарантией безопасности гостей, от которых исходило благоухание аккуратности и порядка.

Необходимо упомянуть, что устроители празднества разослали бесплатные пригласительные билеты представителям самого высшего общества, которые должны были почтить своим присутствием бал — этот «гвоздь сезона». Здесь они могли поближе познакомиться друг с другом, засвидетельствовать свое уважение друзьям и почтительнейше выразить восхищение дамам.

Нежные и манящие, дамы горделиво, как фламинго, прогуливались среди черных фраков и белых жилетов. Мужчины, напоминая стаю пингвинов, стояли посреди зала. Пытаясь вести высокомудрую беседу, они вдыхали аромат, источаемый облаками нейлона и шелка, мелькавшими перед ними.

Действительно, дамы удивительным образом умели выйти из естественных границ, предоставленных им природой, и, обнажив много тайного, привлечь к себе все взоры, но все-таки не вызвать скандала. Да, здесь не было решительно никого, кто оказался бы в силах оторвать от них глаза и мысли. Особенно влекли к себе молоденькие дамочки — дерзкие дочки и юные супруги чиновников. Изобретательность их казалась прямо неиссякаемой, и поклонники слетались к ним, словно рой бабочек на огонь. У каждой из дам была прическа неповторимого цвета, а ногти и губы соответствующего оттенка. У мужчин просто головы закружились. Волей-неволей пришлось прервать беседу на высокие темы, и наконец страстные ритмы оркестра увлекли всех без исключения в свой бешеный водоворот.

Как странно устроены люди! Вот по улице идет человек, у которого чуть-чуть трясутся голова и рука, и все смотрят на него с отвращением. А между тем он нисколько не повинен в своих движениях. Зато стоит раздаться музыке, как все скопом начинают вихляться и трясти в такт животами и прочими частями тела и при этом смеются, словно припадочные, осыпают друг друга комплиментами и целуются в гардеробной под вешалкой.