Мэтт Торн - Туристка

— Лесли донесла, что я тебе снюсь по ночам.

Он вздохнул.

— Конечно.

— Ты мне тоже.

— Почему бы тебе не вернуться домой? — спросил он.

— А что будет, если я вернусь?

— Мы бы справились с ситуацией.

— Я завершила свою жизнь там.

— Я скучаю по тебе, Сара.

Я слушала его дыхание и думала о том, как часто вижу его во сне, до сих пор. Мне вспомнился один воскресный день, когда мы поехали на моей маленькой черной машине в Хэмптон-Корт, и я, дурачась, сплела венок из ромашек и надела ему на шею, а он с ужасно серьезным видом принял его, как будто это была самая важная в его жизни вещь. Я помнила, что в его кровати чувствовала себя в полной безопасности и никогда не нервничала, занимаясь с ним любовью. Он никогда не причинял мне боли, и я никогда не чувствовала себя с ним напряженной, зная, что он всегда думал только обо мне и ни о ком больше. Вспомнилось, как я хотела, чтобы он полюбил меня, и была совершенно счастлива, когда он сказал мне, что любит.

Тут я повесила трубку.

Подойдя к зеркалу, я начала расчесывать свалявшиеся пряди, немилосердно ругая себя за то, что легла спать, не приведя в порядок волосы. Восстановление челки превратилось в весьма болезненный процесс, и мне пришлось крепко сжать кулаки, впившись ногтями в ладони, чтобы отвлечься от жуткой боли в коже головы.

Я зажала небольшую прядь между двух пальцев и начала ее подравнивать. Было трудно придерживаться одной длины даже при том, что я установила за спиной зеркало — все равно было плохо видно, что получается сзади. Я осторожно срезала по сантиметру, считая, что укорачивать надо постепенно, но ничего в моем внешнем виде не изменялось, поэтому я взяла большую прядь и прикинула, как буду смотреться с короткой стрижкой. Конечно, это было рискованно, но я решилась. Закрыла глаза и откромсала длину, выросшую за год.

Без особой уверенности я думала, что получилось ничего. Успех меня окрылил, и я, вспомнив про голубую краску для волос, решила, что стоит продолжить эксперимент. Цвет казался экстремальным, но, поскольку краска не была перманентной и легко смывалась, я решилась. Глянув на себя в зеркало, я открыла крышку коробки.

Я лежала на кровати в красном бикини, мои голубые волосы оставляли пятна на белой наволочке. В ящике тумбочки мне попались на глаза очки Минни Мауса, принадлежавшие Мэри, и они прекрасно довершили мой костюм. Я погладила себя по бокам и подумала о том, что неплохо бы пойти и повидаться с Полом и Мэри. Пол говорил, что Иона должна вернуться в воскресенье днем, но несмотря на злость, я все еще сохраняла верность своему боссу. Мне вовсе не хотелось огорчать его жену без нужды, я настроилась разобраться во всем с достоинством. Можно было, конечно, повидать Мэри, но она все расскажет Полу, а я хотела поговорить с ним до того, как он заготовит свою версию событий. У меня не оставалось другого выбора, как подождать до завтра. В расстройстве от досадной отсрочки я сняла со шкафа свой чемодан.

Укладывая вещи, я вспоминала, как Генри гордился своей способностью бросить обжитое место в любой момент. Вспомнив, как мы разговаривали, стоя у входа в церковь, я представила себе, как он с Анн Мари возвращается к себе в номер, она садится на его кровать и смотрит, совсем как я в прошлый раз, как он расчесывает волосы. Вот он стоит у мусорной корзины и бросает в нее дешевые детективы один за другим, при этом рассматривая обложки и стараясь вспомнить их содержание, но ему это не удается.

Я выбросила свои разорванные журналы, использованные тюбики зубной пасты и коробку из-под краски для волос. Раскрыв чемодан на кровати, я набила его одеждой. Единственное, что я оставляла, было испорченное клеенчатое платье и конверт с остатками денег, который дал мне Генри. Я оставляла его в знак благодарности Сильвии. Пузырек с таблетками, купленными мной у пожилой женщины, валялся на ковре. Я подняла его и посмотрела на название. Интересно, за что я заплатила десять фунтов? Снотворное. Отлично. Я выпила четыре таблетки. Не достаточно, чтобы умереть от этого, но вполне довольно, чтобы проснуться только в понедельник.

Я повернулась спиной к двери, не зная, что сказать Мэри, когда она откроет. Мне нужно было взять себя в руки и подготовиться к тому, чтобы увидеть ее обнаженной, в ночной рубашке, а в ее кровати — Пола. Ничто уже не могло тронуть меня, но, если бы это произошло, я просто потеряла бы контроль над собой и наговорила бы лишнего, а тогда мне бы уже не светило достойно покончить с этой ситуацией.