Мария Корелли - Вендетта, или История всеми забытого [litres]

– Графине вы сообщите?

– Прошу прощения, – решительно ответил я. – Я совсем не в настроении наблюдать сцену .

– Вы думаете, она устроит сцену? – произнес он, удивленно приподняв брови. – Полагаю, однако, что вы правы! Она прекрасная актриса.

К этому моменту мы уже спустились по лестнице.

– Она очень красива, – уклончиво ответил я.

– О, очень! Несомненно. – Тут врач как-то странно нахмурил лоб. – На мой вкус, я предпочел бы уродство такой красоте. – С этими словами он ушел, скрывшись в коридоре, который вел в спальню «госпожи».

Оставшись один, я принялся расхаживать взад-вперед по гостиной, рассеянно глядя на ее дорогое убранство со множеством роскошных безделушек и украшений, большинство из которых я подарил жене в первые несколько месяцев после свадьбы. То и дело я слышал громкие истерические рыдания, сопровождаемые быстрыми шагами и шелестом дамских юбок. Через несколько мгновений вошел врач с сардонической улыбкой на лице.

– Да! – ответил он на мой вопрошающий взгляд. – Истерика, кружевные платочки, одеколон и попытки упасть в обморок. Все прекрасно сыграно! Я заверил даму, что нет ни малейшей опасности заразиться и по моему распоряжению в доме проведут тщательную дезинфекцию. Теперь мне нужно идти. Да, кстати, графиня просит, чтобы вы подождали здесь несколько минут, она хочет вам что-то передать и надолго вас не задержит. Я бы порекомендовал вам как можно скорее вернуться в гостиницу и выпить хорошего вина. До свидания! Если что-то смогу для вас сделать, прошу, обращайтесь!

Радушно пожав мне руку, он ушел, и я услышал, как за ним закрылась парадная дверь. Я снова принялся расхаживать из угла в угол, погруженный в печальные мысли. Я не услышал осторожных шагов по ковру у себя за спиной, поэтому, когда внезапно обернулся, с изумлением обнаружил, что оказался лицом к лицу со старым Джакомо, который протянул мне серебряный поднос с запиской, глядя на меня таким нетерпеливым и испытующим взором, что мне стало не по себе.

– Значит, ангелочек умерла, – пробормотал он тонким дрожащим голосом. – Умерла! Ах, какая жалость, какая жалость! Но мой хозяин не умер – нет-нет! Не такой уж я старый дурак, чтобы в это поверить.

Я, не обращая внимания на его сбивчивое бормотание, прочел записку, которую Нина передала мне через него.

«У меня разбито сердце ! – гласили изящно написанные карандашом строки. – Не могли бы вы оказать любезность и телеграфировать синьору Феррари о моей ужасной потере? Буду вам премного обязана».

Я поднял взгляд от надушенного письма и посмотрел на морщинистое лицо дворецкого. Он был невысокого роста, очень сгорбленный, и что-то в моем мимолетном взгляде явно его зацепило и привлекло внимание, поскольку он сложил руки и пробормотал что-то, чего я не расслышал.

– Передайте своей госпоже, – медленно, повелительным тоном проговорил я, – что я выполню ее пожелание. Что я всецело к ее услугам. Понимаете?

– Да-да! Понимаю! – нервно пролепетал Джакомо. – Мой хозяин никогда не считал меня дураком, я всегда его понимал…

– Знаете, мой друг, – заметил я нарочито холодно и резко, – я уже слишком много наслышан о вашем хозяине. Эта тема меня раздражает! Будь ваш хозяин жив, он сказал бы, что у вас старческое слабоумие! Немедленно передайте графине мои слова.

Лицо у старика побледнело, губы задрожали, он попытался выпрямить согбенную старческую фигуру и продемонстрировать хоть какое-то достоинство, потом ответил:

– Ваше сиятельство, мой хозяин никогда бы так со мной не говорил… Никогда, никогда! – Тут его пыл угас, и он тихо пробормотал: – Хотя просто… я дурак… я ошибся… крепко ошибся… нет никакого сходства! – После небольшой паузы он послушно добавил: – Я передам ваши слова, ваше сиятельство. – И, согнувшись еще больше, он, шаркая, вышел из комнаты.

Сердце у меня сжалось. Я нагрубил бедному старику, однако подсознательно чувствовал, что так было нужно. Он внимательно и неустанно меня рассматривал, приближался ко мне с опаской, как-то странно дрожал, когда я к нему обращался, – все это служило мне предостережениями, что с этим верным слугой надо быть начеку.

Я взял шляпу и вышел из дома. Проходя по верхней террасе, заметил лежавший в траве круглый предмет – мячик Стеллы, который она бросала Уивису, чтобы тот ловил его и приносил ей. Я с нежностью поднял эту игрушку и положил в карман. Снова взглянув на темные окна детской, послал прощальный поцелуй своей дочурке, которая спала там вечным сном. Затем, усилием воли обуздав чувства, которые готовы был взять надо мною верх, торопливо зашагал прочь.