Мария Корелли - Вендетта, или История всеми забытого [litres]

Феррари посмотрел на меня со зловещей насмешкой во взгляде.

– Ей повезло, – бросил он. – Она не успела устать от своего мужа, иначе… кто знает?

Кровь мгновенно закипела у меня в жилах, но я сдержался.

– Я вас не понимаю, – ответил я с нарочитой холодностью. – Дама, о которой я говорю, жила и умерла в прежние времена, когда положение обязывало ко многому. Я не столь сведущ в современных общественных и моральных нормах, как вы.

Нина торопливо вмешалась в разговор.

– О, мой дорогой граф, – сказала она, рассмеявшись. – Не обращайте внимания на синьора Феррари! Иногда он поступает необдуманно и говорит глупые вещи, однако на самом деле он вовсе не имеет их в виду. Такой уж у него характер! Мой бедный покойный муж частенько на него сердился, хотя искренне его любил. Однако, граф, поскольку вы так много знаете о нашем семействе, я уверена, что вам захочется увидеть мою маленькую Стеллу. Послать за ней или же дети вас утомляют?

– Напротив, синьора, я их очень люблю, – ответил я, собрав в кулак все свое самообладание, хотя при мысли о том, что я снова увижу мою малышку, сердце у меня защемило от восторга и вместе с тем от боли. – А ребенок сына моего старого друга вызывает у меня еще больший интерес.

Моя жена позвонила и велела явившейся служанке тотчас же привести девочку. Тем временем Феррари занял меня разговором и, демонстрируя глубокое уважение к моему мнению, пытался, как я заметил, загладить обиду, которую могло вызвать у меня его недавнее замечание. Прошло несколько минут, затем ручка двери, ведшей в гостиную, несмело повернулась, нажатая явно слабой и неуверенной рукой. Нина нетерпеливо произнесла:

– Заходи, милая! Не бойся, заходи!

После этих слов дверь медленно отворилась, и вошла моя дочурка. Хотя я отсутствовал совсем недолго, я сразу заметил, что она сильно изменилась. Она выглядела подавленной и испуганной, а лицо ее выражало страх и недоверие. Веселость исчезла из ее юных глазок, сменившись серьезным взглядом, выражавшим страдальческую замкнутость, которую было тяжело видеть у ребенка ее нежного возраста. Уголки рта печально опустились, и во всем ее облике сквозило беспокойство, которое болью отдавалось у меня в душе и ясно говорило о том, что она забыта и заброшена. Девочка нерешительно двинулась к нам, но на полпути остановилась и с сомнением посмотрела на Феррари. Он ответил на ее встревоженный взгляд насмешливой улыбкой.

– Иди сюда, Стелла! – произнес он. – Не надо пугаться! Я не буду тебя ругать, если ты не станешь шалить. Вот глупый ребенок! У тебя такой вид, будто я сказочный великан, который съест тебя на обед. Подойди сюда и поговори с этим господином, он знал твоего папу.

При этих словах глаза ее просияли, шажки сделались увереннее и тверже, она подошла и положила свою крохотную ручку на мою. От робкого прикосновения ее мягких нежных пальчиков я едва не лишился чувств. Я притянул ее к себе и посадил на колени. Сделав вид, что целую ее, на мгновение спрятал лицо в ее вьющихся белокурых волосах, подавив сентиментальные слезы, невольно навернувшиеся на глаза. Моя бедная малышка! Я до сих пор не могу понять, как мне тогда удалось сохранить самообладание перед невинной задумчивостью ее серьезного вопрошающего взгляда! Я полагал, что ее, возможно, испугают мои темные очки – подобные вещи иногда вызывают у детей страх, – но этого не случилось. Нет, она сидела у меня на коленях с очень довольным видом, хотя глядела на меня так серьезно, что я с трудом сохранял внешнее спокойствие. Нина и Феррари смотрели на нее с некоторой веселостью, однако она не обращала на них никакого внимания, продолжая пристально меня разглядывать. Потом вдруг улыбнулась спокойной улыбкой довольного ребенка, протянула ко мне ручки и сама вытянула губки, чтобы меня поцеловать! Пораженный подобным проявлением симпатии, я торопливо прижал ее к себе и ответил на ее ласку, а потом украдкой посмотрел на жену и Гвидо. Не заподозрили ли они чего-нибудь? Нет! С чего бы вдруг? Разве Феррари своими глазами не видел, как меня похоронили ? Успокоенный этой мыслью, я обратился к Стелле, заговорив как можно более резким и скрипучим голосом, поскольку опасался детской догадливости и проницательности.

– Какое очаровательное юное создание! – шутливо произнес я. – Значит, тебя зовут Стелла? Это потому, что ты похожа на звездочку, да?

Она задумалась.

– Папа говорил, что да, – тихо и застенчиво ответила она.

– Папа тебя избаловал! – вмешалась Нина, прижав к глазам кружевной платок с черной каймой. – Бедный папа! С ним ты так не шалила, как со мной.