Мария Корелли - Вендетта, или История всеми забытого [litres]

Я умолк, поскольку девушка вытаращила глаза от удивления и страха. Я посмотрел на нее, потом внезапно хрипло рассмеялся.

– Совсем забыл, – произнес я. – Эта дама – моя жена, как же я не подумал! Я говорил… совсем о другой особе, которую вы не знаете. Простите меня! Когда я устаю, мне начинает изменять память. Не обращайте внимания на мои глупые слова. Развлекайтесь, дитя мое, но не верьте всем этим сладким речам принца Маджано. До свидания! – Улыбнувшись натянутой улыбкой, я отошел от нее и смешался с толпой гостей, здороваясь то с одним, то с другим, непринужденно шутя, отпуская ничего не значащие комплименты ожидавшим их женщинам, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей смехом и пустой болтовней посреди сверкающего роя светских бабочек и одновременно считая бесконечно тянувшиеся минуты и гадая, хватит ли у меня терпения дождаться назначенного часа.

Когда я пробирался сквозь толпу, поэт Лучиано Салустри приветствовал меня мрачной улыбкой.

– У меня почти не было времени поздравить вас, граф, – сказал он своим мелодичным голосом, словно исполняя музыкальную импровизацию. – Однако уверяю вас, что делаю это от всего сердца. Даже в самых своих смелых мечтаниях я не мог представить себе более прекрасной героини романа о вечной любви, чем дама, ставшая графиней Оливой.

Я молча поклонился в знак благодарности.

– Полагаю, у меня довольно странный характер, – продолжал он. – Нынешняя восхитительная картина красоты и великолепия вызывает у меня душевную тоску, сам не знаю почему. Мне бы лучше отправиться домой и сочинить вам прощальную песнь или что-то в этом роде.

Я иронично рассмеялся.

– Отчего бы и нет? – ответил я. – Вы не первый, кто, присутствуя на свадьбе, с неким изощренным постоянством размышляет о похоронах!

В сверкающих глазах поэта промелькнула печаль.

– Пару раз я вспоминал, – тихо произнес он, – об этом несчастном молодом человеке, Феррари. Как жаль, не правда ли, что между вами случилась ссора?

– Действительно жаль! – резко ответил я. Затем, взяв его под руку, развернул так, чтобы он смотрел прямо на мою жену, стоявшую неподалеку. – Но взгляните на… ангела , на котором я женился! Разве она не достойная причина для ссоры, пусть и смертельной? Право же, Лучиано! Зачем думать о Феррари? Он не первый, кого убили из-за женщины, и отнюдь не последний!

Салустри пожал плечами и пару минут молчал. Потом добавил с радостной улыбкой:

– И все же, друг мой, было бы куда лучше, если бы все закончилось кофе с коньяком. Лично я предпочел бы убить человека эпиграммой, а не пулей! Кстати, вы помните наш разговор о Каине и Авеле той ночью?

– Прекрасно помню.

– Я вот с тех пор думаю, – продолжал он полушутя-полусерьезно, – верно ли была названа истинная причина их ссоры? Я нисколько не удивлюсь, если вскоре какой-нибудь ученый раскопает папирус, содержащий недостающую страницу Священного Писания, где причина первого кровопролития будет приписана любовной истории. Возможно, в те времена существовали лесные нимфы, как мы уверены в том, что существуют великаны, и какая-нибудь нежная дриада могла своими чарами довести двоих первых на земле братьев до полного отчаяния! Что скажете?

– Это более чем вероятно, – весело ответил я. – Сочините об этом стихотворение, Салустри, и люди скажут, что вы улучшили библейский сюжет! – Я весело махнул ему рукой и перешел к другим гостям, чтобы принять участие в танцах, которые быстро сменяли друг друга.

Ужин был назначен в полночь. При первой же возможности я взглянул на часы. Без четверти одиннадцать! Сердце у меня забилось быстрее, застучало в висках и зашумело в ушах. Наконец настал час, которого я так долго и нетерпеливо ждал! Наконец-то! Наконец!

Я подошел к жене медленной нетвердой походкой. Она отдыхала, утомившись от танцев, лениво развалившись в низком бархатном кресле, и весело болтала с тем самым принцем Маджано, чьи сладкоречивые комплименты уже отравили до того непорочную душу самой юной девушки в зале. Извинившись за то, что прервал их разговор, я обратился к ней, понизив голос до нежного просящего шепота:

– Дорогая моя жена! Позвольте вам напомнить о вашем обещании.

Каким же сияющим взглядом она меня одарила!

– Я сгораю от нетерпения его выполнить! Скажите, когда… и как?

– Сейчас же. Вы помните боковую дверь, через которую мы вошли в гостиницу нынче утром, вернувшись из церкви?

– Отлично помню.

– Так вот, ждите меня там через двадцать минут. Мы должны выйти незамеченными. Однако, – я коснулся ее тонкого платья, – не надеть ли вам что-нибудь потеплее?