Мэтт Торн - Твои фотографии

Войдя внутрь, Клаудия как будто забыла, зачем пришла. Она замедлила шаг, Мартин догнал ее и обхватил за талию, — ему показалось, что у нее вот-вот подкосятся ноги.

— Пойдем выпьем кофе, — тихонько предложил он.

Она не ответила. Он повел ее к ближайшему буфету — судя по виду, там подавали не только разогретые полуфабрикаты — и усадил за свободный столик. Она немедленно вынула из сумочки пачку сигарет и закурила. Он погладил ее по руке.

— Поешь?

Она покачала головой.

— Только кофе.

Мартин кивнул и, взяв поднос, встал в очередь, тянувшуюся к кассе вдоль прилавка. Он взглянул на еду, покоившуюся в пластиковых ванночках за стеклом, и задумался, хочется ему есть или нет. Его все еще мутило после ссоры и аварии, но время уже было послеобеденное, а позавтракать толком так и не получилось. Но насыпанная холмиком морковка и скрюченные сосиски выглядели настолько неаппетитно, что он решил обойтись пончиком. Он взял еще один для Клаудии на случай, если она захочет что-нибудь съесть, и дождался кофе. Расплатившись, он пошел с подносом к столу.

— Я взял тебе пончик.

Клаудия не ответила. Мартин поставил перед ней кофе и протянул сахар и молоко. Она продолжала курить, глядя сквозь него.

— Я могу позвонить твоим.

— Я не хочу, чтобы ты звонил моим.

— Не из-за машины. Я могу позвонить им в понедельник и сказать, что сочинил все это про Тилли ради прикола. У твоих родителей есть чувство юмора.

Клаудия отвернулась.

— Мне кажется, нам нужно развестись.

— Что?

— Так будет лучше всего.

— Почему?

Она шумно вздохнула.

— Ну, давай посмотрим. Может, потому, что ты мне изменяешь? Или потому, что мне надоело, что меня унижают? Или, допустим, потому, что мне не хочется быть женой будущего Ларри Флинта?

Мартин схватил чашку и швырнул ее в стену. Из-за соседнего столика донеслись крики испуганного семейства, в сторону которого полетели осколки. На секунду его остекленевший взгляд остановился на них, но потом он пришел в себя, встал и направился к выходу.

— Куда ты? — закричала вслед Клаудия.

— А тебе-то что? Все, разбежались.

Элисон доела последнее куриное крылышко и кинула обглоданную косточку обратно в коробку.

— Как вы думаете, тут где-нибудь можно купить летающую тарелку?

Сьюзан засмеялась.

— Или мячик. Тоже сойдет.

— Может, просто попросишь, чтобы приняли тебя в игру, — предложила Сьюзан, указывая на группу спортивного вида мужчин, игравших в собственную версию крикета. — Они тебя непременно примут.

— Не-е, — сказала Элисон, — мне хочется поиграть в мяч.

Эдриан сделал еще глоток из банки и поинтересовался у Сьюзан:

— Как ты думаешь, что будет, если я здесь посмолю?

— Дерзай, — ответила она, — в худшем случае к тебе подойдет какой-нибудь бомж и попросит затянуться.

— Или, — сказала Элисон, — нас арестуют.

— У тебя просто навязчивая идея насчет ареста. Тебе, наверное, хочется, чтобы мы все оказались в соседних камерах.

— А вас когда-нибудь арестовывали?

Сестры переглянулись и захихикали.

— Да, встрепенулся.

Джои привстал.

— Как это произошло?

— Тогда я в первый раз попробовала наркотики, — объяснила Элисон. — В смысле, настоящие наркотики.

— На восемнадцатилетие Элисон. Наши родители, которые в принципе достаточно либеральны…

— Не настолько либеральны, — перебила Элисон. — Сьюзан считает их либералами только потому, что никогда не обращает внимания на их упреки.

— Да, конечно, они всегда очень правильные и серьезные. Но на самом деле их не настолько тревожит мое поведение, как они пытаются изобразить. Хотя Элисон права, они вполне обычные родители.

— У тебя довольно строгий папа, — добавил Эдриан.

— Да. Так вот, наши родители уехали на выходные, чтобы мы смогли устроить настоящую вечеринку в честь Эли, а я, как подобает сестре, купила на всю тусовку наркоты.

— Минутку, — перебила Элисон, — ты продавала всей тусовке наркоту.

— Покупала, продавала — какая разница? Я обеспечила всех наркотой — а ведь мне тогда было всего шестнадцать лет.

— Короче, и мы со Сьюзан, уже не помню почему, залезли в соседский дом.

— У нас кончился маргарин.

— Что? Мы что, залезли к ним из-за этого?

— Да.

— Не может быть. Почему мы просто не пошли в магазин?

— Было четыре часа утра магазины не работали.

— А ночной киоск?

— До него было слишком далеко идти. Да какая разница, столько лет прошло. Ну, не важно, потом все уладили. Но до этого мы чуток посидели в камерах.