Иммануил Кант - Иммануил Кант. Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения (сборник)

Они начинают становиться больше, чем нужно (лат.). – Прим. ред.

Определение вкуса, которое лежит здесь в основе, состоит в том, что это способность судить о прекрасном. Что же нужно для того, чтобы назвать предмет прекрасным? Это должен решить анализ суждения вкуса. Моменты, на которые в своей рефлексии обращает внимание эта способность суждения, я нашел по руководящей нити логических функций суждения (ибо в суждении вкуса всегда есть и отношение к рассудку). Момент качества я подверг рассмотрению прежде всего, ибо эстетическое суждение о прекрасном всегда обращает внимание прежде всего на это. – Примечание автора здесь и далее, если не указано иное.

Суждение о предмете удовольствия может быть совершенно бескорыстным и в то же время очень интересным , то есть оно отнюдь не основывается на интересе, но возбуждает интерес, таковы все чистые моральные суждения. Но суждения вкуса сами по себе не обосновывают никакого интереса. Только в обществе есть выгода иметь вкус, причина чего будет указана впоследствии.

Обязательность наслаждения – очевидная нелепость. Точно такой же должна быть предполагаемая обязательность всех поступков, которые имеют в виду только наслаждение, хотя бы это наслаждение было задумано (или пережито) так духовно, как только хочется, пусть даже это будет мистическое, так называемое небесное наслаждение.

А posteriori – из последующего (лат.). – Прим. ред.

Образец вкуса по отношению к словесным искусствам должен быть составлен на мертвом и ученом языке. На мертвом для того, чтобы он не подвергался изменениям, которым неизбежно подвергаются живые языки, когда благородное выражение становится плоским, обыкновенное – устарелым и в ход не на долгий срок пускаются новые выражения, а на втором – потому, что он имеет грамматику, которая не подчинена прихотливым переменам моды, но сохраняет для себя свои неизменные правила.

Находят, что совершенно правильное лицо, которое только может служить моделью, обычно невыразительно, так как в нем нет ничего характерного, следовательно, оно скорее выражает идею рода, чем специфические черты личности.

Против этого объяснения можно привести ту отрицательную инстанцию, что есть вещи, в которых видят целесообразную форму, хотя и не знают ее цели: так в старинных могильных холмах часто находят каменные сосуды, снабженные отверстием как бы для рукоятки, хотя в их форме ясно сказывается целесообразность, но цель их неизвестна, и поэтому их нельзя признавать прекрасными. Но и того, что на них смотрят как на художественное произведение, уже достаточно для того, чтобы признать, что их фигура имеет отношение к какому-либо намерению и определенной цели. Поэтому в их созерцании нет никакого непосредственного наслаждения. Напротив, цветок, например тюльпан, признается прекрасным, так как в его восприятии дается известная целесообразность, которая, насколько мы судим о ней, не имеет отношения ни к какой цели.