Кевин Кван - Проблемы безумно богатых азиатов

— Вы хотите снова рискнуть жизнью а-ма? — спросил Эдди.

Филип презрительно посмотрел на племянника, который истекал потом, влажная кожа липла к белому льну в самых неприглядных местах. Смешной мальчишка, вырядился так, словно играет в крикет у лорда. Филип не доверял ему ни на секунду.

— Эдди, давай я сам позабочусь о своей маме. Наверное, тебе сейчас больше стоит волноваться о своих детях.

— Что ты имеешь в виду?

Эдди резко обернулся и увидел, что его отпрыски толкутся у бара вместе с двоюродным братом Джейком Монкуром. Константин, Августин и Каллисте радостно лизали вафельные рожки с двумя шариками мороженого, не обращая внимания на то, что лакомство тает у них в руках и капает на белую льняную одежду. Эдди бросился к ним и начал орать:

— ФИ! ФИОНА! ПОСМОТРИ, ЧТО ОНИ ТВОРЯТ! ОНИ ЖЕ СЕЙЧАС ОБЛЯПАЮТ МОРОЖЕНЫМ СВОИ КОСТЮМЫ ОТ БРУНЕЛЛО КУЧИНЕЛЛИ!

Фиона Тан-Чэн, которая беседовала с Пией Аакара и Сесилией Чэн-Монкур, на мгновение подняла голову. Она закатила глаза и вернулась к разговору.

Эдди тут же потащил всех троих на поиски А-Лин и главной прачки. Ник занял его место в игре, а родители пошли в дом с Викторией.

— Вообще-то, ей сегодня больше нельзя принимать посетителей, — пробормотала Виктория.

Она вела Филипа и Элинор по коридору к спальне Суи, переоборудованной в больничную палату.

— Я не посетитель. Я ее сын, — огрызнулся Филип.

Виктория в душе кипела. Да, я знаю, что ты ее сын. Единственный сын. Мама ясно давала мне это понять всю мою жизнь. Ее единственный дорогой сынуля вкушает особый суп из ласточкиного гнезда, который готовят для него каждую неделю на протяжении всего его детства, в то время как мы, девочки, лакомимся им только в день рождения. У ее единственного сына вся одежда была из ателье на Сэвил-роу, мы же своими руками шили себе платья. Ее единственный сын получает собственный «ягуар» с откидным верхом в ту же минуту, как возвращается из университета, а девочки должны делить на всех один-единственный несчастный «моррис-майнор». Ее единственный сын женится на той, кого сам выбрал, хоть она и простушка, а каждый мужчина, которого я привожу домой, считается «неподходящим». Единственный сыночек бросает мамулю, чтобы окунуться в фантазии на тему Крокодила Данди в Австралии, а я вынуждена торчать при маме и заботиться о ней в старости. При всем этом он драгоценный единственный сын.

Когда они вошли в гостиную, смежную со спальней матери, Виктория начала допрос медсестер, а Филип и Элинор направились дальше. Алекс сидела в кресле рядом с изголовьем Суи:

— Братик, ты тут. Мама только что уснула, давление скакало слишком сильно, поэтому ей дали успокоительное.

Филип смотрел на мать, внезапно потрясенный ее обликом. Когда он в последний раз видел ее на Рождество, всего пять недель назад, она прекрасно поднималась по лестнице, чтобы снять старфруты91 с верхушки дерева. Но теперь она казалась такой крошечной на больничной койке, среди путаницы трубок и в окружении приборов. Всю свою жизнь мама казалась такой сильной, такой непобедимой… Филип не мог представить, что однажды ее не будет рядом!

— Думаю, я проведу ночь рядом с мамой, — тихо сказал он.

— В этом нет необходимости. Она проспит до утра, кроме того, здесь постоянно дежурят служанки, да и медсестры проверяют ее каждые полчаса. Приходи утром. Она обычно бодрствует несколько часов после пробуждения, — сказала Алекс.

— Не важно, пусть она спит, я посижу рядом, — настаивал Филип.

— Ты уверен? Судя по виду, тебе и самому не помешало бы вздремнуть… — начала было Алекс.

Элинор согласилась:

— Да, ты толком не поспал в полете, выглядишь измученным, вон какие мешки под глазами. Давай поедем домой и вернемся завтра с утра пораньше.

Наконец Филип поддался на уговоры:

— Хорошо, но… Алекс, можешь оказать мне услугу? Если мама вдруг проснется в ближайшее время, скажешь ей, что я приходил?

— Ну конечно, — улыбнулась Алекс.

— А еще можешь передать, что Ники тоже приезжал? — не отставал Филип.

Алекс замялась на пару минут. Она беспокоилась, что любое упоминание имени племянника снова расстроит маму, но нужно было как-то помирить их. Только тогда мама сможет упокоиться с миром.

— Попробую. Я постараюсь, братик.

*

Южноминьское выражение, которое означает «бенгальское собачье дерьмо». Однако Элинор ошибается, поскольку Викрам, будучи гуркхом, непалец, а не бенгалец. Но для Элинор есть только два типа индусов: богатые, как ее друзья Сингхи, и бедные — все остальные. — Примеч. автора.