Авраам Иегошуа - Поздний развод

– У вас не найдется, случайно, ручки… или хотя бы карандаша?

Он извлекает откуда-то обшарпанную ручку, я плачу ему, и он отсчитывает мне сдачу мокрыми монетками. Страсть уже охватила меня всю. На одной стороне блокнота я пишу: «Поэзия», переворачиваю блокнот и на другой стороне пишу: «Проза», прилавок мокрый и грязный, и я стараюсь писать как можно быстрее.

Владелец киоска, уставившись на меня, говорит:

– Вы, дамочка, перепутали прилавок с письменным столом.

Но я не обращаю на него внимания, переворачиваю блокнот той стороной, что предназначена для прозы. Отец в негодовании, огромная мрачная стена, смрад, грохот проносящихся машин и взрывов, доносящихся из кинотеатра… Владелец лавочки, похожий на зомби, продает газированную воду в тени бананового дерева. Она покупает у него блокнот…

– Э-э, дама… я же сказал, не здесь!

Автобус тормозит на противоположной стороне, шофер пялится на меня, дверь со свистом открывается и закрывается, я хватаю блокнот, сумку и сверток с сыром и стремглав проношусь на другую сторону, дверь снова открывается, и вот я уже в безопасности внутри. Спасибо. Он ухмыляется. И предлагает мне усесться рядом с ним, что я и делаю, одаряя его своей ослепительной (знаю) улыбкой и протягивая плату за проезд, но прежде чем он успевает раскрыть рот, хватаю свой блокнот и впиваюсь в него. «Мгновенная реакция на ее красоту». А на поэтической стороне пишу:

Что-то происходит сегодня.

Ключи уже торчат из стеклянной двери банка, но я ухитряюсь просочиться в узкую щель. Меня никто здесь не знает, поскольку в банке у нас общий счет, которым целиком распоряжается Аси, но утонченный молодой администратор берет меня под свое крыло и помогает получить пять тысяч, несмотря на то что у меня нет с собой чековой книжки. Он заполняет необходимые бланки вместо меня и заботливо протягивает их мне для подписи, после чего устремляется в кассу и приносит мне деньги новенькими купюрами, а вдобавок и новую чековую книжку – я вижу, что он готов для меня разбиться в лепешку, представляя собой тот высокоорганизованный нервический тип интеллектуала, выпестованного честолюбивой матерью, способного распознать во мне трепетную девственницу, влекущую его к гибели, как пламя свечи – нежного мотылька.

Его невесомые крылышки бьются среди пустеющего банка, где последние клерки собирают последние бумаги, с улыбкой поглядывая на нас перед тем, как отправиться восвояси. А меня внезапно охватывает непреодолимое желание узнать состояние нашего банковского счета. И оказывается, что в банке у нас несколько различных счетов, – мотылек выписывает их на отдельном бланке и отправляется для уточнений к центральному компьютеру, чтобы получить подробные сведения отдельно по каждому счету. «Здесь у вас лежит двадцать тысяч фунтов, а здесь – изрядная сумма в немецких марках, ну а здесь отмечены имеющиеся у вас акции». Я ничего об этом не знала и никогда не задумывалась, передоверив все финансовые расчеты Аси, пропуская мимо ушей все, что он об этом говорил, что вообще-то было удивительно, поскольку я – вслед за ним – должна была ставить свою подпись на любой бумаге… нетерпеливое позвякивание ключей отвлекло меня. Несколько молодых сотрудниц укоризненно покачивали головами рядом с выходом, но мой мотылек в очках решил, что сейчас самое время познакомить меня с последней банковской программой, предназначенной для процветающих молодых женщин. Я покорно внимала ему, бессовестно кивая, но в конце концов заявила, что мои возможности распоряжаться финансами ограничены суммой не превышающей пятьдесят тысяч, зато пообещала прислать своего мужа, с которым он сможет поговорить напрямую, и, спрятав банкноты в сумочку, подарила ему прощальный взгляд, от которого он весь пошел пятнами, и, открыв передо мной стеклянную дверь, весь сжался. Словно мое случайное прикосновение оказалось бы для него смертельным.

Я купила пирожное и букет цветов и дождалась своего автобуса. Было уже за полдень, и мне следовало поторопиться. Сидя на заднем сиденье, я вытащила свой блокнот и записала прозой: «полуденный свет в пустеющем банке», а на обратной стороне – «трепещущая моль из серебра».

Дома я сбросила с себя платье и влезла в рабочие брюки, прибрала посуду, после чего проветрила квартиру. Холодильник был практически пуст. Свой ломоть сыра я потеряла то ли в автобусе, то ли оставила его в банке. Какого дурака я сваляла, отказавшись от помощи родителей, да еще и обидев их. Я позвоню им и извинюсь. С этой мыслью я сбежала по лестнице, направляясь к угловому магазинчику, маколету, но тот, разумеется, был закрыт. У меня совсем выскочило из головы, что сегодня вторник! Но погода вдруг так разгулялась, солнце брызнуло с чистого синего неба, и день, который начался так мрачно, вдруг наполнил меня саму светом и теплом, несмотря на порывистый свежий ветер.