Авраам Иегошуа - Поздний развод

– Чуть позже… сможете уделить мне немного времени?

– Что за вопрос! Разумеется. Но… для чего?

– Мне хочется прочитать вам кое-что.

– Прочитать мне?.. Ах да. Что-нибудь свое?

Она кивает.

– Конечно, конечно. Буду очень рад. Где хочешь и когда.

– Но это… может быть долго…

– Забудь об этом. Время найдется. – И я сжимаю ее руку. – Я так рад, что вы сегодня приехали. Весь этот визит превратился для меня в один непрерывный сон. Тот вечер с вами, в Иерусалиме, сейчас кажется мне случившимся сто лет назад… Но скажи… у вас сейчас все в порядке?

– Да, – говорит она, все так же напряженно.

А пока что стол, как по волшебству, заполняется едой – плетеными корзиночками с мацой, бутылками вина, приправами, тарелочками со свежими овощами. Официанты открывают бутылки и бесшумно разносят нам папки с меню.

Кедми мгновенно пробегает их.

– Неплохо, – бормочет он, – совсем неплохо. Цены просто божеские.

– А что я говорил? – ликует Кальдерон.

Появляется старший официант, тяжеловесный и уверенный в себе араб средних лет, и останавливается со мною рядом.

– Добрый день, пожалуйста… Что господа желают заказать? Бьюсь об заклад, здесь отмечается день рождения дедушки…

– Считай, что ты проиграл, – мгновенно реагирует Кедми. – На самом деле семья празднует развод.

Старший официант недоверчиво хмыкает.

– Дедушка отваливает из Израиля. Навсегда. А ты разве этому не рад? Ты должен радоваться – одним евреем меньше.

Бывают люди, которые внезапно, вот так, сходят с ума. С ними никогда нельзя знать, когда случится следующий приступ. Кальдерон ошеломлен и испуган. Яэль берет своего мужа за руку. На этот раз он зашел слишком далеко. Но официанту все еще удается сохранить профессиональное радушие.

– Конечно… Я уверен, что господин пошутил… Зачем покидать Израиль? Что в нем такого плохого?

– Может быть, ничего плохого здесь нет. Для вас, – бросает, не раздумывая, Кедми, не меняясь в лице. – Ведь вы надеетесь рано или поздно захватить в этой стране все…

Старший официант наконец перестает улыбаться.

– Кедми! Заткнись, наконец! – в один голос кричат Аси и Цви. – Этого дурака надо остановить. Ну и тип!

– Ну, раз так… – Кедми, похоже, вспомнил, где они и зачем сюда пришли. Не поднимая глаз на застывшего у стола официанта, он, как ни в чем не бывало, говорит: – Ну, раз так… Может, мы наконец что-нибудь закажем?

Вздох облегчения. Мы начинаем совещаться, что заказать.

– Все, что хотите, – заявляет отошедший от испуга Кальдерон. – Рекомендую начать с закусок. Всем. Даже Гадди. И даже малышке. Прошу вас, не стесняйтесь. Я так рад. – Он просит… в голосе его мольба. Может быть, он чего-то недопонимает? Ведь он платит за все. – Я вас очень прошу…

– Остынь, Рафаэль, – резко бросает Цви.

– Я…

– Я сказал – заткнись!

И Кальдерон затыкается.

А еда-то… еда очень вкусная. На столе – куриные грудки, консоме, паштет из печенки, отварные овощи, огромные белые картофелины в грибном соусе. Аси и Цви на своем конце стола что-то бурно обсуждают, а Кальдерон, сидя почти вплотную к своему кумиру, что-то отвечает Кедми, который, набив рот, успевает тем не менее задавать вопросы, касающиеся работы банков. Вино сухое и терпкое. Свет, то появляясь, то пропадая, ложится полосами на яства и на лица. Ракефет непрерывно вертится, сидя на высоком кресле для малышей, держа кусок мацы в одной руке и засовывая другой такой же кусок в рот; при этом она ухитряется еще что-то напевать. Собаки валяются, растянувшись на гравии дорожки, по которой обитатели пансиона для престарелых медленно прогуливаются вдоль бордюра. У них – заслуженные ими бессрочные каникулы. Двое джентльменов, современников Исхода из Египта, выгуливают маленькую, ярко одетую старушку, ведя с ней возвышенную беседу. Но гуляют не все – большинство пожилых постояльцев оккупировали столики, то и дело подзывая официантов, которые, как загнанные лошади, носятся взад и вперед, виртуозно удерживая на подносах маленькие рюмочки со шнапсом. На бегу они обмениваются краткими репликами по-арабски, не забывая все более и более дружелюбно подбегать и к нам. Спокойно сидевшая рядом со мною Яэль с аппетитом опустошала свою тарелку. Гадди показал, что он уже вполне может позаботиться о себе сам, не слишком заботясь о том, чем именно набит его рот. Дул свежий ветер, раскачивая деревья. Яэль рассказывала Дине о Ракефет. Дину интересовало абсолютно все, а затем, не прерывая разговора, она отработанным движением достала маленький блокнот и, почти не глядя, сделала в нем какую-то запись. Я тронул ее за руку и сказал, подмигнув: