Авраам Иегошуа - Поздний развод

– О боже! Он уже здесь? Знаешь, по-моему, это уже слишком.

– Ты собираешься вставать?

– В свое время. Из-за чего весь сыр-бор? Еще нет и девяти… а ведь сегодня праздник.

– Мне кажется, следует его пригласить. Пусть поднимется сюда.

– Не делай этого. Пусть ждет. Он привык.

Он нырнул снова под одеяло и закрыл глаза.

– Как бы там ни было, думаю, что тебе пора вставать.

– Хорошо, хорошо. Еще чуть-чуть. Впереди еще куча времени. У тебя что, предполетная лихорадка?

– Да вроде бы нет.

– Ты рад, что летишь обратно?

– Непросто мне расставаться с вами со всеми.

– Ох!..

И он повернулся на другой бок.

Кедми уселся поудобней и принялся за газету. Яэль начала убирать квартиру. Я смотрел в окно на тощего человечка, который застыл на том же месте, куря сигарету. Некоторое время я боролся сам с собой, в результате чего решил сходить за ним. Он стоял, не спуская глаз с окон нашей квартиры. Я подошел вплотную. Внезапно он увидел меня. Поначалу он сделал попытку куда-нибудь деться, но затем, узнав, тут же расплылся в улыбке и протянул мне руку:

– Хелло, мистер Каминка… Я не думал, что вы узнаете меня. Как прошел ваш седер?

– Более или менее. А ваш?

– Главное, что он прошел. Эта пытка все тянулась и тянулась. И все из-за старшего брата моей жены… С каждым годом он говорит все дольше и дольше. Но в конце концов мы это пережили.

– Вы ждете здесь Цви? Он еще не проснулся.

– Конечно, конечно, я знал, что так будет. Пусть спит. У меня есть для него кое-что. Кое-что новенькое, что может его заинтересовать. Но не волнуйтесь. Пусть выспится.

– Что-то новенькое?

– О, это касается бизнеса. Ничего особо значительного… Это все может подождать. Ну а вы, мистер Каминка… Как вы? Я слышал, что развод прошел гладко. Я подвозил туда вчера Цви, и мне показалось, что она перенесла это спокойно.

– Не хотите ли вы подняться со мной наверх?

– О, нет… Нет. Я не могу этого сделать. Не в такое время. Я подожду здесь, у машины. У меня в машине есть приемник… и вообще все, что нужно. Я просто перепутал время… что-то с часами… и вот приехал слишком рано… Забудьте об этом, прошу вас… В конце концов, это ваш последний день здесь… Нет…

– Но, мистер Кальдерон, я настаиваю. Мы, кроме всего прочего, вытащим Цви из постели.

– Абсолютно невозможно! Это выглядит так… как если бы я…

И он начал все сначала:

– Это, как если бы я… на самом деле я собрался в синагогу… Я никогда ведь не пользуюсь машиной ни в субботу, ни по праздникам… Все для молитвы – и таллит, и кипа, и молитвенник у меня с собой. В машине… И я уже был на полпути к синагоге, как вдруг в голове что-то взорвалось… Мысль… Что все в моей жизни безнадежно… Что он хочет меня бросить… Скажите, ради бога, что это не так. Вы высказали столько достоинства и сочувствия ко мне в ту ночь… Это так помогло мне дожить до сегодняшнего дня…

Я дотронулся до его тонкой и теплой руки, и он прижался ко мне, его морщинистое лицо покрылось пятнами, глаза запали.

– А он ничего не говорил обо мне… Хоть чего-нибудь?

– Давайте поднимемся…

Его лицо ожило. И просветлело.

– Но он… Цви… Он упоминал?.. Он не скажет, что…

– Нет. И, насколько я его знаю, не говорил и не скажет. Но пошли, выпьем чего-нибудь, вам это не повредит. А его мы разбудим. Хватит уже ему спать.

– Для него это вредно… Я имею в виду его привычку спать допоздна. Это не позволяет ему продвигаться в делах. Я говорил ему, что он не может позволить себе открывать глаза за час до открытия биржи и думать, что самое время заняться чем-то. Но ведь сегодня другое дело… праздник… Почему бы не дать ему отоспаться? Не волнуйтесь… А если мы разбудим его, то он страшно разозлится… А я… Может, мне удастся отыскать какую-нибудь синагогу поблизости, и я смогу помолиться…

И он вытер с глаз слезы.

– Тогда пошли. Разрешите мне показать вам маленькую синагогу, открывшуюся только сегодня. Мы с Гадди прогуливались этим утром и наткнулись на нее – в его старом детском садике… Некоторые жильцы близлежащих районов, как я понял, захотели вернуться к религии.

Он колебался…

– Я уверен, что это не сефарды… только ашкенази… особенно из недавних… они, да, возвращаются к религии. А кроме того, я совершенно не знаю всех этих новых песнопений. Но вы не беспокойтесь… Я пойду, ладно… Схожу туда. Где это?

Он достал свой таллит из машины и набросил его на себя. Возложил на голову черную кипу, поднял в машине все окна и закрыл двери.