– Я сижу у окна и размышляю, – объясняла она миссис Уоррен. – Там так хорошо!
Здесь она писала письма в Индию. Она не догадывалась, до какой степени ее новая смелость в мыслях о муже отражалась в этих письмах. Однако, читая их, Уолдерхерст ощущал перемены. О женщинах часто говорят, что они «расцветают». Ему показалось, что Эмили, в определенной степени, тоже начала «расцветать». Возможно, думал он, это происходило потому, что она постепенно привыкала к перемене в своей жизни. Она теперь писала больше, и писала интереснее. Вероятно, она начала превращаться из невинной девицы в восхитительную женщину.
То ли потому, что он был прикован к постели, то ли потому, что чувствовал слабость, то ли потому, что выздоровление двигалось так медленно, но у него появилась новая привычка, его самого удивлявшая: он стал по несколько раз перечитывать ее письма и, что еще более странно, думать о ней так, как никогда не думал о женщинах. Мало того: он стал ждать писем из Англии! Письма поднимали ему настроение и оказывали замечательное укрепляющее воздействие. Доктор отмечал, что лорд Уолдерхерст, получив весточку от жены, всегда чувствовал себя лучше.
«Ваши письма, моя дорогая Эмили, – как-то раз написал Уолдерхерст, – доставляют мне огромное удовольствие. Сегодняшнее напомнило мне вас такой, какой вы были в Моллоуи – замечательно приветливым и добрым созданием. Вы придаете мне сил».
– Как славно! Как славно! – вскричала уединившаяся в его кабинете Эмили и расцеловала письмо.
В следующем послании он пошел еще дальше. В нем определенно содержалось «всякое такое»: он вспоминал о прошлом, которому и она отдавала должное и в своих счастливых воспоминаниях. Когда ее глаза выхватили фразу «те дни в Моллоуи», она почти испугалась – такой горячей была накрывшая ее волна радости. Она читала в книгах и слыхала, что некоторые мужчины, менее далекие от сантиментов, использовали в своих письмах подобные выражения. Но для него написать такую фразу было все равно, что написать «чудесные деньки в Моллоуи» или «счастливые времена в Моллоуи» – это было почти невероятно, больше, чем она могла вынести.
«Лежа здесь, я не могу не вспоминать те мысли, которые одолевали меня, когда я ехал по вересковой пустоши, чтобы вас подобрать, – писал он. – Я день за днем наблюдал за вами. Мне всегда в особенности нравились ваши ясные, большие глаза. Я помню, как пытался описать их для себя и как трудно это было. Мне казалось, что они напоминают нечто среднее между глазами очень хорошего послушного мальчика и глазами восхитительной овчарки. Это, конечно, не самое романтическое сравнение».
Эмили прослезилась: ничего более романтического она и представить себе не могла!
«Я думал о них вопреки самому себе, когда ехал по пустоши, и даже передать не могу, как я тогда был зол на Марию. Мне казалось, что она грубо навязала вам свою волю, поскольку вообще решила навязать ее женщине с такими глазами. Я был зол и растроган одновременно. И когда я нашел вас, сидящую на обочине, совершенно измученную и в слезах, я был так тронут – я даже не предполагал, что могу быть так тронут. А когда вы меня неправильно поняли и встали, а ваши прекрасные глаза смотрели на меня с такой мольбой и таким ужасом – моя дорогая, я этого не забыл и никогда не забуду».
Ему было непросто выражать свои чувства, но эта попытка говорила о многом.
Эмили сидела в одиночестве и с нежностью смотрела на письмо, как смотрит мать на свое новорожденное дитя. Она была полна трепетного блаженства и, думая о том чуде, которое должно было случиться и которое с каждым часом становилось все ближе, тихо плакала от счастья.
А ближе к вечеру прибыла леди Мария Бейн. Она была за границей, где развлекалась, принимая различные «курсы лечения», в которые входили питье минеральных вод, променад под звуки струнных оркестров и сравнение своих симптомов с симптомами друзей, каковое неизменно перерастало в остроумную перепалку.
Доктор Уоррен был одним из ее старых знакомцев, и она столкнулась с ним, когда он уже намеревался уходить.
Он приветствовал ее фразой:
– Только представьте, как трудно живется человеку, которого рады встретить исключительно в доме врага.
Она приветствовала его фразой:
– Ну-ка, расскажите, что вы здесь делаете. Ни за что не поверю, что леди Уолдерхерст извела себя только потому, что ее муж решил подцепить в Индии лихорадку.
– Нет, она ведет себя замечательно во всех отношениях. Леди Мария, не могли бы вы уделить мне несколько минут, прежде чем вы с ней встретитесь?
Читать дальше