Олег Суворов - Любовь Сутенера

Договорив до конца, я резко замолчал и призадумался. Если бы Катюха не явилась ко мне в тот самый день, когда я пребывал в тяжелейшей депрессии, вызванной уходом Вики, то, возможно, между нами ничего бы и не было — в том числе и всех моих нынешних переживаний. Именно депрессия высасывает из нас жизненные соки почище любого вампира… А теперь меня уже словно бы подхватила какая-то неведомая волна, противиться которой так же бесполезно, как натиску цунами, и понесла в неведомую даль.

И даже знакомство с такой прелестной дамой, как моя нынешняя собеседница, вряд ли способно хоть что-нибудь изменить! Кстати, где там сейчас моя Катюха? Уже вернулась домой или опять пропала? Позвонить домой и проверить — или не портить себе заранее настроение?

— Что это вы так помрачнели? — удивленная моим долгим молчанием, спросила Елена. — Мне почему-то все время кажется, что мое общество вас чем-то тяготит. Если хотите, я могу просто уйти…

— Нет, что вы!

— Может быть, вы на своей нынешней работе стали женоненавистником?

Я улыбнулся и, глядя на нее, покачал головой.

— Однако в каких вы меня страшных грехах обвиняете, сударыня! То безбожник, то женоненавистник! Этак я скоро душегубом окажусь!

— Нет-нет, вы только не обижайтесь, — в свою очередь засмеялась она, — просто принято считать, что профессиональные юмористы в обычной жизни мрачные и скучные люди, поэтому, следуя этой логике, я и решила, что…

— Что профессионального сутенера так же невозможно увидеть влюбленным, как профессионального гинеколога невозможно застать за просмотром свежего номера «Плейбоя»! — весело подхватил я. — Но здесь вы ошибаетесь — женщин я очень люблю. Более того, в далекой, сексуально озабоченной юности я искренне полагал, что именно в них-то и заключается смысл человеческой жизни.

— А теперь уже так не думаете?

— Нет, к сожалению.

— А в чем же тогда этот смысл?

— Стыдно признаться, но к своим тридцати семи годам я так этого и не понял!

— Ничего стыдного тут нет, — заверила меня очаровательная вдовушка, — поскольку я тоже этого не знаю. А давайте будем искать его вместе!

— Почему бы и нет?

— Вот и прекрасно. — С этими словами Елена взглянула на свои маленькие золотые часики и поднялась с места. — Однако мы с вами заболтались, а мне уже пора возвращаться в город. Не хотите составить компанию?

— Хочу, — совершенно искренне кивнул я, — поскольку я более чем уверен в том, что вы водите машину намного лучше нашей подруги Любаши.

— В таком случае я сейчас позвоню ей и предупрежу, что похищаю у нее гостя.

— Позвоните? — удивился я, видя, как она достает из кармана пуловера крошечный мобильник.

— Ну, конечно, — лукаво улыбнулась Елена. — Не будем же мы с вами искать наших друзей по всему дому, тем более что есть шанс застать их в весьма пикантном положении…

Всю дорогу она продолжала расспрашивать обо мне столь настойчиво, что я даже рассказал один из эпизодов собственной биографии, о котором не упоминал ранее. Это было еще давно, когда только начали возникать частные издательства и во всех переходах метро продавались тоненькие брошюрки с порнографическими рассказами, иллюстрированными эротическими фотографиями очень низкого качества. Назывались они соответственно — например, «Попка по имени Ольга» — и стоили порядка десяти рублей, при себестоимости не больше двух. Стиль подобных «произведений» был весьма специфическим: «Она пылко оседлала его упруго-выпуклый член и, уже не сдерживая себя, застонала от вожделения», — а потому их хорошо было дарить смеха ради одноименным девушкам, с которыми вы состояли в игривых отношениях.

Один мой приятель предложил на паях организовать свое издательство и заняться выпуском аналогичной литературы. Мы зарегистрировали свою фирму и начали весьма удачно — со сборника одного самодеятельного поэта, который, чтобы оплатить его издание, продал собственные «Жигули». Да, были тогда и такие сумасшедшие, которые продавали имущество не ради того, чтобы вложить все денежки в акции одной из многочисленных финансовых пирамид, а чтобы увидеть свое имя на обложке и вволю надышаться упоительным ароматом типографской краски! Из всех многочисленных поэтических опусов данного автора мне лично запомнилось только одно нелепое двустишие:

Однако с порнографией решили не связываться, поскольку моего приятеля осенила гениальная мысль — издать замечательное, хотя и давно забытое в России продолжение знаменитой книги Джерома К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки».