Олег Суворов - Любовь Сутенера

Несколько раз я звонил ей на мобильник — «абонент не отвечает или временно недоступен», — затем нашел валявшееся под диваном зарядное устройство и понял, что дальнейшие звонки бесполезны. Очевидно, она убегала в такой спешке, что забыла зарядить мобильник, хотя и взяла его с собой. Теперь мне оставалось самое ненавистное занятие на свете — сидеть возле телефона и ждать, когда она соблаговолит объявиться. А ведь она могла позвонить и через неделю, особенно если поехала похмеляться к кому-то из своих «друзей»!

Когда долго ждешь телефонного звонка, то сам аппарат начинает напоминать мину замедленного действия, а потому каждый звонок воспринимаешь как долгожданный взрыв и поневоле вздрагиваешь. Прошло почти полдня, в течение которых я, все более закипая от ярости и незаслуженной обиды, постепенно напивался и беспрерывно курил, пока, наконец, не зазвучала долгожданная телефонная трель.

— Алло, любовь моя, — послышался в трубке пьяный голос Катюхи, — ты там по мне еще не соскучился?

— Соскучился, — холодно отвечал я. — А ты где пропадаешь, сокровище?

— Я сейчас у Фени.

(Феня, напомню, был одним из ее «постоянников», полное имя которого — Фемистокл.)

— Как — у Фени?

— Ну, он еще вчера пригласил меня приехать, посмотреть его новую квартиру.

— Зачем это?

— А вдруг я тебе надоем и ты меня выгонишь? Куда я тогда денусь?

— Чего? — рассвирепел я. Согласитесь сами, что после вчерашних нежных признаний подобное подозрение было крайне обидно! — Какого черта ты выдумываешь? Немедленно возвращайся домой!

— А что ты со мной так разговариваешь? — вдруг обиделась она. — Я тебе еще не жена, а ты уже раскомандовался. Когда захочу, тогда и приеду!

Слышать это было настолько невыносимо, что я начал медленно сходить с ума. Однако спорить с пьяной Катюхой было абсолютно бесполезно, поэтому я сделал колоссальное усилие воли и, взяв себя в руки, постарался заговорить как можно спокойнее и ласковее:

— Мне сейчас чертовски плохо, поэтому умоляю тебя, Катенька, возвращайся! Что это на тебя вдруг нашло и почему ты так поспешно убежала?

— Ну, потерпи немного, королевич. Скоро я, может быть, приеду. А ты пока поговори с моим другом…

— Каким еще другом?

— Это очень хороший человек, приятель Фени. Он сейчас пошел к матери, поэтому мы пока одни.

— Что? — снова взбеленился я и тут же услышал в трубке спокойный мужской голос:

— Вы не волнуйтесь, Сергей, у нас с Катей ничего не было. Мы просто сидим и разговариваем.

— А какого черта она у вас там вообще сидит, я этого не понимаю!

— Это вам лучше спросить у нее… — и в трубке вновь раздался голос Катюхи:

— Ну, что еще? И чего ты так нервничаешь? Успокойся, я скоро приеду.

Однако я уже пребывал в столь дико разъяренном состоянии, что успокоиться был совершенно не в силах. Да от подобных сюрпризов у кого угодно крыша поедет!

— Слушай ты, сволочь проклятая, — прошипел я в трубку. — Говори немедленно адрес, где ты сейчас находишься, и я тут же пришлю твои вещи!

— Зачем?

— Затем, что видеть тебя больше не желаю!

— Что, правда, что ли?

— Говори адрес, сука!

— Да не знаю я адреса… Я все время сюда на тачке приезжаю, и меня встречают у подъезда.

— Мне нужен твой проклятый адрес, черт бы тебя подрал, гадина!

— Почему это я гадина?

— Адрес давай!

— Ну, хорошо, — обиженно произнесла она, — если ты так напрягаешься, то Миша сейчас сходит вниз и посмотрит номер дома. Мы тебе перезвоним, — и повесила трубку.

Я глубоко вздохнул, вскочил с места и залпом выпил полстакана водки. Затем, отдышавшись и закурив, снова сел за телефон и торопливо набрал номер Анатолия.

— Старик, умоляю тебя, срочная просьба!

— Что такое? Что опять случилось? — хладнокровно спросил мой напарник.

— Немедленно приезжай ко мне. Очень нужно, поверь, старик, очень!

— Хорошо, хорошо, только не волнуйся. Через минут сорок-пятьдесят я подъеду.

— Спасибо тебе!

Повесив трубку, я достал из шкафа две большие сумки и принялся поспешно собирать Катюхины вещи, нещадно матерясь и — стыдно признать! — едва сдерживая закипавшие слезы обиды и ненависти. И что за тварь такая, это же надо так со мной обращаться! Ни свет ни заря удрала к моему сопернику; да еще не желает возвращаться! Ну ее к дьяволу; этак я окончательно свихнусь от ревности! Нет, надо рвать сразу — и навсегда! Если уж она не желает со мной считаться, то пусть остается с этим чертовым Фемистоклом — любителем пописать с балкона! Нравится ей быть королевой бомжатника и пьянствовать в кругу мелкой уголовной сволочи — ну и на здоровье!