Вацлав Михальский - Мир тесен

— Не заходи. С Москвой говорит, с министром! — секретарша приложила палец к губам.

— Ого! — присвистнул Сергей Алимович и сел на стул у стены. — Дим, иди-ка сюда, посмотри, что у меня есть…

Слышимость была отличная.

— Обрадовали вы меня, — говорил министр, — приятно узнавать о наших делах из газет. ТАСС дал, это не шутка. Молодцы ребята. Бетонщиков награжу именными; часами. Тут завтра летит один товарищ в ваши края, доставит. Надо поддержать дух в людях. Так что, Виктор Алексеевич, сдавай строительный тоннель в срок. Обязательно. Времянка ваша мне не по душе. Сдавай основную схему, чтоб как на картинке. Приеду на сдачу. Французы вашей плотиной интересуются. Давно к вам собираюсь, не бывал в тех краях. Кузьменко привет. Пока. — Министр положил трубку.

Главный инженер строительства Виктор Алексеевич Ермилов слушал далёкое гудение в трубке и улыбался. Ему было немного досадно, что министр так сразу прервал разговор и он не успел поблагодарить его за внимание, сказать что-нибудь хорошее или пошутить. Но в общем, он был доволен, даже счастлив. Его до глубины души тронуло то, что министр называл его по имени и отчеству, а не по фамилии. Ещё так хорошо случилось, что начальник строительства был в отпуске и вся удача падала на него, Виктора Алексеевича. А это была настоящая удача. У министра хорошая память. И если уж западёт туда что-то, то держится крепко, если приглянется ему человек, то он даёт ему дорогу. Так говорили все.

Виктор Алексеевич работал с семи часов утра, к вечеру, казалось, выдохся, а сейчас почувствовал огромный прилив бодрости, сил, уверенности. Уверенности в том, что его ещё оценят по заслугам, даверят большие дела, что он далеко не исчерпал своих возможностей и его тридцать восемь лет — возраст первой молодости, а нынешний пост главного инженера — лишь первая площадка на большой лестнице, но которой ему ещё предстоит взойти. И Виктору Алексеевичу захотелось работать ещё неистовее, ещё безжалостнее относиться к себе, все, все, все силы отдать работе. Он был инженер по призванию. Крепкое крестьянское здоровье позволяло ему работать по четырнадцать часов в сутки. Он вникал в каждую деталь огромной стройки, пропускал всё через себя, всё старался держать под личным контролем.

— Закончили? — раздался нежный голосок телефонистки Люси.

— Да, да, — Виктор Алексеевич очнулся от грёз и положил трубку. «Хороший человек, — подумал он о министре, — позвонил, не стал важничать, чуткий, с таким приятно работать. Теперь у меня есть к нему ход. Я смогу доложить о моём проекте лично ему, — «главный» прикрыл глаза и невольно задумался над тем, что вот уже полгода занимало его ум, томило душу, с чем он связывал свое будущее. Суть этого многосложного и нового дела была предельно проста. До сих пор на строительствах ГЭС происходило и происходит примерно следующее: открывается стройка с того, что приезжает основное начальство и начинает созывать к себе в подчиненные знакомых по прежним стройкам, начинает собирать хвосты. И так идёт сверху донизу пока не собьётся разношёрстная масса, которой ещё только предстоит стать коллективом. О младших ИТР, о рабочих и говорить нечего — те вообще идут самотёком. И вот начинается каждая стройка с того, что день за днём, месяц за месяцем, через скандалы, ошибки, накладки, обманы, чрезвычайные происшествия, личные горести и радости медленно-медленно люди продираются к постижению друг друга, без которого немыслимо четкое взаимодействие. Кончается всякое строительство ГЭС тем, что после газетных оваций, наград, пира наступает горькое похмелье. Налаженное временем, проверенное делом, связанное в единое целое тысячами нитей, профессиональное сообщество людей вдруг распадается. Люди уезжают по новым стройкам, навстречу новым трудностям и старым ошибкам. Желание поломать данный порядок уже давно не давало покоя Виктору Алексеевичу. В последние полгода оно оформилось в реальные очертания расчётов. Виктор Алексеевич хотел не просто выдвинуть свою идею сохранения коллектива, а желал, чтобы этот эксперимент поручили именно ему и никому другому. Он знал, что в ближайшее время в Грузии откроется строительство точно такой же высотной арочной плотины, какую он сейчас заканчивал. Он хотел сказать высокому начальству: «Повремените несколько месяцев, отдайте эту плотину мне. Я возведу её в два раза быстрее и дешевле, чем любой, собранный по сосенке, новый коллектив. Я сэкономлю государству десятки миллионов рублей. Только не разгоняйте мой нынешний коллектив, он так нелегко складывался! Мне не нужны все шесть тысяч рабочих и ИТР. Я возьму с собой ядро — тысячу человек. Я лично отберу каждого. Такая специализация даст огромный скачок производительности труда».