Вацлав Михальский - Мир тесен

— Ты смотри, — сказал Смирнов, наблюдая за Славой, — здорово стучишь!

Слава знал, как поражает всех его умение работать десятью пальцами, не глядя на клавиатуру пишущей машинки.

— Я телеграфист первого класса, армейская специальность.

— Для нашего дела — это клад, — сказал Смирнов. — Может, и стенографию знаешь?

— Нет, не знаю.

Второе письмо Слава обработал ещё быстрее и, как ему показалось, удачнее.

— Всё! — Он быстро вынул из машинки последний листок.

— Ну-ка, дай! — Смирнов нетерпеливо протянул руку.

Слава подал обе заметки.

— Отлично! — ревниво сказал Смирнов. — Молодец!

Слава смутился, потупил взгляд, и вдруг всё поплыло перед глазами, к горлу подступила тошнота, лицо покрылось холодной липкой испариной, сознание стало меркнуть.

— Что с тобой? — Смирнов вскочил. — Ты что, старик?

— Не знаю, со мной так часто бывает в последнее время… Сейчас пройдет…

Смирнов расстегнул Славе ворот рубашки, стал обмахивать его газетой.

— Ну что, старик, полегчало?

— Спасибо, уже прошло.

— Шабаш! Пошли на воздух, это ты переутомился. Может, не ел? Пошли да хаты.

На улице Славе стало легче, а когда они вошли в калитку дома Смирновых, он чувствовал себя уже вполне здоровым человеком. На крылечке дома десятилетний мальчик играл на белеющем перламутром баяне «Полюшко-поле».

— Мой Моцарт, — Смирнов щелкнул мальчика по стриженой голове. Тот заулыбался. — Варь! — крикнул Смирнов. Никто не откликнулся. — Проходи, проходи, — подтолкнул он Славу. — Варь?

— Я на кухне, минутку, — ответил раздражённый женский голос.

Они вошли в комнату. Смирнов подал Славе венский стул.

— Садись, старик, будь как дома, мы — журналисты, нам стесняться не положено.

На пороге появилась молодая женщина.

— Мой новый литработник, — представил Славу Смирнов. — Между прочим, она тоже наша, — он подмигнул Славе, — машинистка.

У хозяйки дома были лучистые карие глаза, большие яркие губы и ослепительно белые зубы, которые она то и дело показывала.

«Какая красивая, — подумал Слава, — оба они красивые, редко такую пару встретишь».

Варя накрыла на стол скатерть, поставила две бутылки вина «Портвейн 33». Принесла сковородку жареной картошки. Смирнов включил телевизор.

— Выпьем, старик, мы — журналисты! — торжественно сказал Смирнов, уверенный, что Славе так же, как и ему, не терпится выпить.

Ночью прошёл дождь, и дорога искрилась под утренним солнцем, далёкая и ясная.

— Красотища! Земля, как умытая. А через час всё высохнет, и опять пылюка поднимется. Ты приглядывайся к людям, слушай, запоминай, — поучал Славу Смирнов, — нас, журналистов, глаза и уши кормят. Здесь Прометеи настоящие есть. «Прометеи, добывающие огонь». — С удовольствием произнёс он название своей будущей книги.

Слава хотел сказать, что Прометеев было не много, а всего один, и огня он не добывал, а украл его. Но постеснялся, промолчал.

— Здравствуйте, Станислава Раймондовна, доброго здоровья! — Смирнов уступил дорогу догнавшей их женщине. Лицо его приняло выражение умильной готовности.

На Станиславе Раймондовне была брезентовая роба, кирзовые сапоги, из-под старенькой вытертой до розоватых полосок каски выбивалось облако седых волос, через плечо висела полевая сумка.

Они пошли втроем. Станислава Раймондовна задавала теми: шла размеренно, вроде бы не спеша, а Слава и Смирнов едва поспевали за ней. Слава вспомнил, что уже видел это лицо, листая подшивку «Гидростроевца», и читал о ней несколько колонок с подзаголовком «очерк». У моста в котлован их встретил охранник в высокой бараньей папахе и темной суконной гимнастерке, подпоясанной завидным офицерским ремнем.

— Он со мной, — сказал Смирнов о Славе.

Охранник, путая русские слова, выражал свое почтение Станиславе Раймондовне, а Смирнов тем временем вынес из его будки две каски. Одну надел сам, другую подал Славе: без касок в котлован не пускали. Когда они перешли мост, их обогнала «Волга». Машина затормозила, из окошка выглянул секретарь парткома, крикнул:

— Смирнов! Хорошо, что я тебя увидел, поедешь со мной, дело есть. — И, встретившись глазами со Славой, приветливо кивнул ему.

Смирнов развел руками.

— Мне материал для номера собрать надо.

— Садись, садись, — повторил секретарь, — материал твой помощник соберёт. Пусть Станислава Раймондовна потаскает его за собой. Парень молодой, справится.

— И то, — сказал Смирнов, — Станислава Раймондовна, возьмите его с собой, если не помешает.