Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

- Но кто же ты?

- А это мне тоже ты скажешь!

Так у меня открылось слышание. Вернее, не открылось, оно было и раньше, а я наконец поняла, что это такое. То же, что я ждала, - голос, приход Учителя - всё это из серии галлюцинаций. Конечно, они тоже могут иметь место, но только ради эффекта. Чтоб остановить безумный бег человека по колесу жизни, пустить её по новому руслу, иногда требуется встряска. Тогда человек, озадаченный и испуганный, обратится в сторону мистики, но чем это закончится? Для некоторых - сумасшедшим домом. Более продвинутым людям не нужны чудеса и спецэффекты. Разум открывает им слышание. А потом приходит и умение чётко отделять слышание от собственного производства мыслей, а затем и определять источник услышанного, идентифицировать его по высоте энергий и многое другое. Этому постепенно пришлось научиться и мне.

А тогда, на даче под Смоленском, я была в воcторге! Мало того, что ГОМ стал для меня открытой книгой, а мир, наполненный загадок, ждал моих открытий, но, главное, мой Андрей был доволен - я оправдала его надежды. Он буквально носил меня на руках, сдувал с меня пылинки и время от времени спрашивал: «Ты меня любишь?»

Я, конечно, отвечала утвердительно, тут же спрашивая его: «А ты?» - «Я-то да! А вот ты?» - говорил Андрей, и так по несколько раз в день.

Боюсь, что он недаром сомневался. Мы понимали любовь совершенно по разному. Для него это значило полное растворение одного в другом, причём меня - в нём. И ни в коем случае не наоборот. Причём это должно быть не просто слияние, а подчинение со стороны женщины. Философски это звучало как «мужчина - бог, женщина - тело». Тело должно почитать душу и молиться на неё. От души же (то бишь мужчины) требуется «балдеть», быть «на высоте», опираясь на тело и пользуясь его благами. Что-то в этом роде. Я старалась согласиться с этой теорией, даже сама подвела под эту концепцию базу энергетической парной работы (своеобразной медитации).

В этой молчаливой медитации мы проводили много времени. Садились напротив друг друга и, уставившись глаза в глаза, уносились в тонкие миры. Сначала соединялись энергиями чакр, а потом составляли энергетическое кольцо. Я стяжала поток, проводя его через себя до сакрала, а затем направляла его в сакрал Андрею, мысленно прокачивая энергию вверх по его чакрам. Причём энергия шла толчками с нарастающим ощущением маятника. Так, находясь в своеобразных энергетических качелях, мы составляли единое энергетическое целое, единую сущность, проводя в таком состоянии час или два. Время в медитации теряет свой смысл, оно пролетает незаметно - ещё одно доказательство относительности понятия «время». Напитавшись энергией и с чувством выполненного долга, отправлялись гулять или занимались приготовлением нехитрой пищи. Эту бытовую часть нашего существования я даже не запомнила, как и интимную сторону наших отношений. Всё моё внимание было направлено на духовную работу, и над собой в том числе. Мне пришлось впервые в жизни пройти путь подчинения и даже уничижения, заставляя молчать своё явно доминирующее «я».

Это было исключительно трудно. Моё упрямое эго сопротивлялось, и я иногда «возникала», противореча «своему мужчине». Особенно меня возмущало, когда он обвинял меня в каких-нибудь недостатках. Не то что бы я их не признавала, но обвинительный тон меня возмущал. Я тут же отвечала: «А ты сам каков?»

- Как ты, женщина, смеешь противоречить мне? Если я говорю, что Луна чёрная, ты должна видеть её чёрной, а если я говорю, белая, значит, и для тебя она белая! Ты должна видеть свои недостатки, но не смеешь видеть мои!

Такие рассуждения казались мне дикими, но я убеждала себя, что в них есть высший, пока недоступный моему разумению смысл. Смиряя свою непокорность, я приучала себя к тому, что прежде всего надо исправлять себя, а не судить другого. Ведь осуждая кого-либо, мы одновременно сравниваем его с собой, якобы безупречными, так или иначе удовлетворяя своё честолюбие. Сначала я должна была уяснить себе, какая в этом пагуба, где спрятана суть отклонения. Результатом понимания стала победа над привычкой обсуждать и осуждать других. Это была трудная наука, и, надеюсь, она мне далась. С другой стороны, это закалило меня: я перестала переживать, если осуждали меня. Чужое мнение и раньше играло невеликую роль в моей жизни. Теперь же я стала прислушиваться к высшему гласу: свои недостатки высвечивала сама и старалась их исправить, а к мнению других стала относиться по пословице «На каждый чих не наздравствуешься». Мало того, что на всех не угодишь, взгляды многих людей подчиняются их интересам, обусловлены завистью, честолюбием да и просто глупостью или недальновидностью. Потеря очевидных примеров для подражания в плотном мире заставила меня искать опору в горнем. Я стала больше обращаться с вопросами к Космическим судьям, в основном к Фаюму, которого к тому времени признала своим Учителем. Теперь, обретя слышание, я больше доверяла «богам», а не людям. Я получила инструмент к познанию себя и мира, а моя овновская целеустремлённость помогала пробиваться всё