Наталья Ким - Mainstream

Инка умная, она увидит это сама. Просто не надо ей мешать. И Лиза отступила.

Единственным человеком, который воспрял духом на фоне Лизиной депрессии, оказался Степка. Ей вовсе не хотелось изображать счастливую влюбленную, и он это понимал: взвалил ее работу на себя — доводил до ума «сырые» тексты, придумывал заголовки, договаривался об интервью и искал в Интернете необходимую информацию. Большую часть дня Лиза проводила в его кабинете, перебирая и приводя в порядок фотоархив. Этим тоже надо было кому-то заниматься. А Степке никогда не хватало системности, чтобы рассортировать все по папкам. Так прошло несколько недель.

Назревала очередная грандиозная попойка по случаю Дня журналиста. Губернатор затеял прием, потом планировалось застолье в самом большом городском ресторане. Дамская часть редакции пребывала в ажиотации: что надеть, где лучше причесаться и как бы срочно похудеть. Лиза по этому поводу даже не заморачивалась: туда, где будет Дмитриев, она точно идти не собиралась. И потом, из-за приема в редакции объявили дополнительный выходной, значит, можно было просто отлежаться и отоспаться. Степке такие вещи даже не надо было объяснять, он спросил: «Идешь?». Лиза отрицательно мотнула головой, на этом обсуждение закончилось.

«Свет, окно, оконная рама. С неба падают капельки снега… Я не встаю с постели упрямо…» В голове носились разрозненные строчки. Похожие на стихи, но какие-то нескладные.

Когда нет солнца и белый свет похож на мел, время исчезает. Можно всю жизнь лежать на подушках… И ненавидеть технический прогресс, потому что забыла отключить телефонный звонок.

Лиза все-таки взяла трубку и выслушала длинный выговор коммерческого директора Матвеевой за то, что не явилась на губернаторский прием:

— Тебе должны были вручать грамоту и ценный подарок, а ты, видишь ли, не соизволила!

— Меня не предупредили из пресс-службы, что я в списке награжденных. Больно надо там просто так торчать. Что я губернатора ни разу не видела?

— Аполитично рассуждаешь, девушка! В общем, я твой подарок и грамоту получила, но таскать это с собой не собираюсь. Ноги в руки, и бегом в ресторан. У тебя место за столиком под пальмой, номер не помню.

— Конечно, уже собираюсь. Извините, что вам пришлось из-за меня напрягаться. Сейчас приду и все заберу.

— Вот, вот! И не вздумай задерживаться!

Лиза злобно зыркнула на телефон. Но деваться было некуда. Где-то в пакете у нее завалялись новые итальянские брюки и свитерок. Перевернув полшкафа, их удалось найти. К счастью, вещи выглядели не очень мятыми, поэтому она просто отрезала бирки, наспех вымыла голову, краситься не стала — ну их всех к чертовой матери! — накинула первую попавшуюся куртку, надела тонированные очки, чтобы мокрый снег не слепил глаза, и отправилась в ресторан своей самой неторопливой походкой.

Народ уже почти прикончил холодные закуски и устроил перекур. В фойе было не протолкнуться, и гардеробщица с трудом отыскала для нее свободный номерок. Оставалось найти в этом столпотворении Матвееву. Или пальму… Повезло: обе оказались в одном месте. Лиза приветливо поздоровалась со всеми — из пятерых человек, сидевших за столиком, по меньшей мере, двое ей не были знакомы.

Матвеева показала на большую коробку под пальмой:

— Повезло тебе — музыкальный центр.

Лиза с ужасом подумала, как же это вообще можно поднять. Не говоря уже о том, чтобы дотащить до дома. Срочно требовалась грубая мужская сила. Грамоту, она, так и быть, донесет сама.

Пожилой мужчина в дорогих очках внимательно наблюдал, как Лиза озирается по сторонам:

— Да вы присаживайтесь, Лиза. Ваше место как раз за нашим столиком.

— Я, собственно, спешу. Мне просто надо найти кого-нибудь, кто довезет мне эту коробку до дома.

— Вряд ли сейчас кто-то на это согласится: банкет только начинается. Но у меня машина с водителем, я вам помогу. Попозже.

— Да? Тогда давайте знакомиться.

— Михаил Зелинский.

— Да ну! Это вы были редактором нашей газеты лет двадцать назад?

— Так точно. Был. Приглашен в качестве почетного гостя.

— А я о вас много слышала. Говорят, вы сейчас в Москве.

— Иногда слухи не врут.

— А вы откуда меня знаете?

— Один наш общий знакомый рассказывал. Вот он, кстати, из курилки возвращается.

Почувствовав, что все пропало, Лиза обернулась. К столу, действительно, шел Дмитриев. Матвеева встала, и только тут Лиза заметила, что в тарелке лежат оливки. Матвеева их терпеть не может. Это Гоша их ест на завтрак, на обед и на ужин! Она даже поперхнулась. Дура тупоголовая! Могла бы сразу понять, что администрация ни с того ни с сего грамоты не раздает и музыкальные центры не дарит!