Августо Кури - Покупатели мечты

— Только не журналом, Ромео!

Но на войне годится все. Во время кризиса Клотильда воспользовалась возможностью высказать Мэру все, что она хотела сказать, но из-за присутствия Учителя сдерживалась. Войдя в роль, она изрыгнула из себя:

— Вы — мудак, Мэр! Я не выдержу больше тебя, сеньор тупица! Ты ничего не можешь решить в жизни!

Ромео начал лопаться от ярости. Несмотря на свой огромный вес, он попытался в прыжке достать мышонка, издав при этом вызывающий ужас рык, как первобытный homo sapiens .

Внезапно мышонок соскочил со сцены и побежал в зал. И произошло нечто невероятное. Некоторые из этих скотов стали забираться с ногами в кресла. Они не боялись встреч с федеральной полицией и армией, но дрожали, как зеленые тростинки, перед мышами. Мышонок играл роль чудовищ, которые бродили в закоулках их мозга. Две минуты спустя один заключенный с разбойничьим лицом со шрамами схватил мышь за хвост и вернул на сцену.

Когда он поместил мышь на сцену, она была уже экспертом. Она бегала из угла в угол, и преисполненный ярости Мэр попытался приманить ее.

— Иди сюда, Микки-Маус, иди к папе Диснею, — говорил он, желая бросить мышонка в микроволновку, как бывшая теща чуть было не поступила с ним. Но с мышонком не получилось. Вот он с впечатляющей ловкостью поменял положение. Зверек увернулся от Мэра и оказался у него за спиной, как будто бы смеялся над своим агрессором. Этого не было в моем сценарии. Как не было и непредвиденного происшествия: мышонок скользнул в брюки к Мэру.

Мэр прыгнул назад и застыл, как статуя. Потом он издал душераздирающий крик, как Клотильда, и сказал:

— Уауууу! Que pasa, ratón? [21] Что происходит, мышь? (исп.) Только не туда, брат мой!

Потом он начал трясти ягодицами в попытках избавиться от подлого захватчика. Но ничего не получалось. Мышонок карабкался по монументу без канатов с невероятной цепкостью. Заключенные лопались от хохота. Будучи в стесненных обстоятельствах и не в силах покончить с несчастным, Мэр наконец уступил своей несостоятельности и не придумал ничего лучше, как попросить о помощи профессора Журему.

— Бабусенька, идите, дайте этому психопату.

Это было именно то, что профессор Журема хотела услышать. Она была готова помочь своему другу и в то же время понимала, что у нее появилась привилегия еще раз стукнуть ногой по заднице уличного политика. Находясь в эйфории, она подумала, что это было хорошей насмешкой. Однако он никогда не говорил так серьезно. Любая попытка подошла бы. Поскольку профессор Журема сделала тридцати секундную паузу, чтобы хорошо рассмотреть мишень, Мэр потерял терпение.

— Давайте же, старушка! Он находится в левой части. — И, пытаясь описать местоположение наглого мышонка с максимальной точностью, добавил: — Осторожно! Чужак находится чуть ниже Сахарной Головки, со стороны туннеля времени. — В то же время Мэр, описывая, где затаился неприятель, корчился от щекотки.

Профессор Журема с величайшим пылом подошла к отметке для штрафного удара, закрыла правый глаз и открыла левый, который был близоруким, но в последний момент смутилась, отступила, остановилась в нерешительности. Тем не менее старушка воспользовалась возможностью, чтобы насмеяться над великим политиком.

— Опустите немного свою объемную ягодицу, — сказала Журема.

Мэр никогда не чувствовал себя настолько обезоруженным. Он был публично унижен и подчинился. Профессор приготовилась снова, прицелилась и — бац! Человек на подмостках взвыл:

— Уа-а-а-у! Que pasa [22] Что происходит? (исп.) , старушка?!

И профессор с любопытством спросила:

— Я убила?

Завывая, он прокричал:

— Не-е-е-ет! — И пожаловался: — Пусть это будет худший удар черт знает куда, бабуля!

От смеха у молодого Жоау Витора, стоявшего за кулисами, едва не случился инфаркт. Он стал задыхаться и намочил штаны. Он перепробовал крэк, кокаин и галлюциногены, но ничто из них не доводило его до такого состояния.

Потом Мэр сказал:

— Прости меня, Боже, за то, что я ненавижу эту мышь, и прости эту благоденствующую женщину за то, что она злоупотребила моим терпением.

Наблюдая, как Ромео извивается от щекотки и как он задвигался от удара старушки, один мрачный заключенный спросил:

— А куда делся мышонок?

Ромео был не в состоянии говорить. Этот бессовестный заставил его почувствовать стыд.

Клотильда рискнула спросить у своего «мужа»:

— Он перешел проспект Европы?

Мэр посмотрел на Клотильду и, чуть не плача, подтвердил: