Августо Кури - Покупатели мечты

И еще он рассказал, что время от времени на школьном дворе ученики из самых разных классов, видя, как он без остановки двигал руками и постоянно похлопывал себя по груди, окружали его и начинали кричать: «Суматик!» И шлепали его по голове. Он сказал, что однажды, расплакавшись, пошел к директору школы, но тот, наблюдая его тик, сам начал слегка посмеиваться. Он не поговорил с учениками и не построил мостов между теми, кто вел себя по-разному.

— Посещение школы превратилось в мучение. Это было как поход к Колизею перед толпой, жаждущей чужой боли. Я хотел умереть, утонуть, исчезнуть из этого мира. Когда мои родители умерли, я целый год голодал, но ничто не было таким жестоким, как голод понимания. Я не хотел, чтобы они меня любили, но хотел, чтобы со мной обращались как с человеком, а не как с животным из цирка.

После перерыва перед этой сухой главой его истории, он продолжил:

— Прошли годы, и я построил мосты. Один психиатр помог мне. Я понял, что не должен был стать жертвой в мире, если я хотел построить свою жизнь. Я понял, что, несмотря на то что у меня навязчивые идеи, я не являюсь отбросом общества, что я человеческое существо. Но я не узнал некоторых фундаментальных мостов. Тем не менее я должен был узнать, как нас учил Учитель, не требовать того, что другие не могли нам дать, потому что самые близкие являются теми, кто больше остальных вызывает в нас разочарования. Как требовать хорошего отношения от моих одноклассников, если они пребывали в состоянии войны с самими собою?

Саломау облегченно вздохнул. Он утратил страх быть тем, кем он был. Он спал под виадуками, но научился чувствовать себя человеческим существом, звездой в театре общества. Проведя свою инвентаризацию, он почувствовал, как некоторые закоулки его мозга наполнились свежим воздухом. Я поднялся и обнял его как собственного сына. И сказал ему:

— Вы — один из безымянных героев, которых Голливуд не знал. Более блистательный социальный актер, чем самые известные актеры. Поздравляю!

Бартоломеу поднялся со своего места и также пошел обнять Саломау.

— Парень, вы прекрасны! Я в чрезмерном восторге от вас.

Мэр, будучи более болтливым, заявил:

— Иду осыпать вас поцелуями. — И направился к Саломау.

Но тот убежал, как черт от ладана.

Поаплодировав ему, профессор Журема тоже провела свою причиняющую боль инвентаризацию. Я никогда не мог представить себе, что за этой знаменитой женщиной, которой восхищались главные учителя и профессора системы образования всей страны, стояла такая душераздирающая история. В каком-нибудь предположении я мог допустить, что за ее книгами и статьями стоит совсем израненный ребенок. Мне нужно пересмотреть свой процесс интерпретации, мне нужно построить мосты в моем мозгу, чтобы читать между строчками.

— Умственная болезнь моего отца стала самой грустной главой моей жизни. Потом была кончина моего любимого брата-близнеца, когда мне исполнилось десять лет. Моей третьей драмой стал рак груди. Позже я потеряла мужа. А пятой драмой были столкновения, которые я вела против системы образования.

Потеря брата, рак груди, смерть любимого мужа смешались с ней самой, но ничто не потрясло этого солидного ученого так, как умственная болезнь ее отца в то время, когда лечение было неэффективным, а предубеждение большим. У нее было предостаточно причин, чтобы иметь расчлененную историю.

— Мой отец, — сказала она, глубоко вздохнув и сделав паузу, — был моим героем, моим другом, моей опорой, моим убежищем. Это был человек, который больше всего в этой жизни любил меня и которого я любила больше всего на свете. Он был хозяином большого магазина продовольственных товаров. Блестящим и гуманным коммерсантом, Он был самым старшим сыном. Он помогал своим шести братьям. Он был настолько гуманным, что давал все, что у него было, тем, кто нуждался, даже если не получал это назад. Моя мать терпеть не могла такое поведение. Мой отец не выносил, когда кто-нибудь из тех, кто ему помогал, голодал. Тогда он брал большую корзину для нуждающейся семьи и мы вместе отправлялись к этим людям. Давать было для него не обузой, а праздником. Инвестировать в человеческое существо было для него удовольствием.

И, пристально глядя на Продавца Грез, она сказала:

— Когда я начала ходить с Учителем, я каждый день стала видеть в нем своего отца. И он был такого же возраста, когда его мир разрушился.

Ее глаза наполнились слезами. Она немного всплакнула, прежде чем заговорить о самом печальном периоде ее жизни. У всех нас есть глава нашей жизни, о которой трудно говорить, и слова рудиментарны, чтобы рассказать ее. История Журемы была непостижима. Она рассказала, что наступило время кризиса. Ее отец был поручителем по векселю за своего самого младшего брата. Поскольку тот не уплатил долг, он должен был принять его на себя. Страна переживала кризис. У него не было запасов. Менее чем за год он потерял все то, что добывал десятилетиями. И это был первый абзац этой главы.