Августо Кури - Покупатели мечты

Но тут Краснобай начал кричать как сумасшедший. Он запрокинул голову и во всю глотку заорал:

— Спускайся оттуда, сеньор мудак! Я тебя стукну палкой.

Все — и собравшаяся толпа, и самоубийца — были шокированы. А Мэр, увидев пораженные лица людей, решил не оставлять сомнений в том, что перед ними двое слабоумных, и обратился к Бартоломеу со словами:

— Ты только посмотри на него! Он думает, что, забравшись на этот монумент, выглядит красавцем! Спускайтесь оттуда, и я дам вам пару раз по зубам. — И Мэр начал делать движения, изображая борца карате.

Реакция двух бродяг казалась настолько абсурдной, что самоубийца подумал, что он бредит. Он вытянул шею, чтобы увидеть тех, кто кричал ему снизу.

Краснобай, не давая самоубийце опомниться, тут же снова закричал:

— Страдания — это привилегия живых, сеньор Сушеный Банан! Не бойтесь жизни, сеньор Гора Студня! Идите сюда, вниз, и я залеплю вам пару пощечин, чтобы вы это поняли.

Мы едва не упали в обморок, услышав эти слова. Я посмотрел на профессора Журему, Монику, Эдсона, Саломау и увидел, что они побелели от страха, охватившего их. Мы были совершенно напуганы. Я спросил себя еще раз: «Что я делаю в этой группе?»

У меня появилась уверенность, что эти двое родились, чтобы быть участниками похоронной процессии. Они продавали не грезы, а гробы. Я опустил взгляд, стараясь не смотреть вверх, чтобы не видеть развязки. Я представил себе, как этот субъект прыгает с монумента и истекает кровью перед нами. У меня появилось желание прыгнуть на них и заткнуть им глотки.

Мэр пошел еще дальше. Он начал с презрением перечислять причины, по которым люди убивают себя.

— Хватит бояться, мудак! У вас финансовые проблемы? У меня их гораздо больше. Ну же, мальчик, прыгай!

Самоубийца извивался от бешенства, а Мэр, словно забыв о нем, начал болтать с Краснобаем, как будто бы им дела не было до разыгрывающейся драмы. Молодой человек, который хотел убить себя, пристально следил за обоими оборванцами. Поскольку они в разговоре оставались такими же крикливыми, самоубийце удалось расслышать, о чем шла речь.

— Мэр, каждый раз, когда я прохожу перед банком, я крещусь и у меня появляется желание принести цветы.

Впечатленный его словами, Мэр поинтересовался причиной:

— Почему, Бартоломеу?

Непочтительный последователь Учителя ответил:

— Потому что именно там я похоронен.

Оба рассмеялись. Люди, стоявшие близко к двум паяцам, тоже засмеялись. На некоторое время они забыли, что присутствуют при ужасной сцене.

— Мне нужно заняться цветоводством, hombre [6] Человек (исп.). ,— с сарказмом сказал Мэр.

Видя, как эти двое издеваются над ним, лопаясь от смеха, самоубийца задрожал в бешенстве. Он уже не знал, убивать ли ему себя или убить их. Они украли у него внимание толпы. Но этого было мало, Краснобай начал говорить о других причинах, по которым люди себя убивают.

— Пробудись, мальчишка! Вам было стыдно? Вас оклеветали? С вами поступали несправедливо? Со мной было гораздо хуже. Я был изгнан, исключен, на меня надевали наручники, я был связан, схвачен. Говорят, что я неисправимый бродяга, неизлечимый сумасшедший, бесхарактерный пьяница.

— Но вы такой же, Краснобай.

— Я? Но люди забывают. — Потом он использовал оружие, направленное на самоубийцу: — Довольно бегать от своей маленькой депрессии! У меня уже была одна побольше. Меня не выдерживал даже мой психиатр. Вам изменила жена? Мне изменяли пять раз!

У самоубийцы начался нервный приступ. Его лицо перекосилось от тика. Молодой человек почесывал голову, сопел, ему хотелось, чтобы у него появилась пара крыльев и он смог подлететь к обоим и вцепиться им в глотки.

— Тебе изменили пять женщин, Краснобай?

— Пять, Мэр. Женщины не знают, что они потеряли. C’est la vie, my friend [7] Такова жизнь (фр.), мой друг (англ.). ,— сказал Бартоломеу, смешивая французский с английским.

Потом подошла очередь для нападок Мэра.

— Ты бегаешь от тещи? — спросил Мэр. — Мне доводилось получать нахлобучку от трех тещ. Одна из них чуть было не засунула меня в микроволновку!

— Ну вы и негодяй, Мэр. Вы заслужили того, чтобы вас сварили живьем, — сказал Бартоломеу, поворачиваясь спиной к юноше, который хотел умереть.

Мэр стал говорить, что он был не виноват, и, чтобы не оставлять места для сомнений, рассказал об одной из своих перипетий с бывшими тещами.

— Я бы предпочел отправиться на войну, чем сражаться с истеричной тещей.