Эрин Стюарт - Шрамы как крылья

– Он прав, – подхватывает Оливия. – Я знаю, довольно странно, что я до сих пор посещаю группу поддержки. Ведь мне уже должно быть лучше, верно?

Я не осмеливаюсь кивнуть.

– Но я хожу не для того, чтобы что-то исправить в себе. Я хожу потому, что меня здесь принимают такой, какая я есть. – Она смотрит на меня. – Ты не сможешь избавить Пайпер от шрамов. Все, что вы можете сделать, – это быть сильнее вместе.

В заключение доктор Лейн просит нас выказать сегодня кому-нибудь свою любовь, можно даже самому себе. Я чуть не засмеялась вслух, представляя, как Пайпер сказала бы, что Брейден наверняка любит себя регулярно.

Затем доктор Лейн призывает нас обняться, и это все, конечно, ужасно неловко. Быстро обняв Оливию, я отстраняюсь, но она тянет меня назад и берет за руку. Доктор Лейн обнимает меня, а Брейден кладет свою культю на плечо Оливии.

Я позволяю себя обнимать, и комната вдруг кажется не такой уж и пустой. Стоя кожа к коже – шрам к шраму – наш маленький и неполный круг веры заполняет это огромное помещение.

Когда я собираюсь уходить, доктор Лейн вручает мне еще одну брошюру о лагерях для пострадавших при пожаре и просит меня подумать.

На этот раз я забираю ее с собой.

Дома я захожу в свой профиль. От Пайпер ни слова. Но мне приходится трижды крутануть колесико мышки, чтобы добраться до конца комментариев к фотографии #СестрыПоШрамам.

Queenchloe84Ава! Где ты пропадала?

4eva_emmaКлевые розовые волосы.

NightavengerВыглядишь супер! Мы по тебе скучаем!

Sttb704Ты – наше вдохновение!

Поначалу эти страницы комментариев вызывают у меня ехидную усмешку. Какие они высокопарные. Нелепые. Пустые.

Но потом я смотрю на фотографии моих старых друзей рядом с комментариями, вижу хорошо знакомые лица, и меня пронзает мысль: чувствуют ли они себя так же, как я рядом с Пайпер, – беспомощно и неуверенно, не зная, что сказать или сделать? Сколько они сидели с занесенными над клавиатурой руками, ожидая, пока на ум придут подходящие слова? Сколько раз они набирали, затем стирали, а потом опять набирали и стирали свои сообщения прежде, чем отправить?

Я снова читаю комментарии. Девчонки из театрального кружка, которые пытались поддержать меня после пожара. Я оттолкнула их из боязни, что они не смогут принять новую меня. Из опасения быть отвергнутой ими, когда они поймут, что меня нельзя починить.

Как и я, они не могут найти верных слов, но все равно что-то говорят.

Может, дело вовсе не в словах.

Может, моя группа поддержки права: нужно просто быть рядом, протянуть руку помощи – даже если ничего уже не исправить.

Я торопливо набираю ответ:

dramagrrlСпасибо! Я тоже по вам скучаю! Скоро приеду в гости.

К собственному удивлению, я верю каждому слову.

Я лежу на кровати и слушаю гимн Пайпер «Феникс в огне». Девушка поет о крыльях, а я беру брошюру о лагерях для пострадавших при пожаре. На обложке мужчина с дыркой вместо уха – совсем как у меня – несет смеющегося маленького мальчика. Над их лицами со шрамами идет надпись «Ничто не излечивает людей так, как другие люди». А над буквами парит розовый феникс.

Я выключаю «Огненную смесь» и набираю сообщение Асаду.

Да, а что?

Асад ведет машину, а я сижу рядом, сжимая в руке записку от Коры, в которой говорится, что я могу изуродовать свое тело, как душа пожелает. Кора не пришла в восторг от моей идеи. Ладно, признаюсь, она сказала, что это безумие.

– Зачем тебе добавлять новые шрамы на свое тело?

Я напомнила ей, что тело, вообще-то, мое, но до сегодняшнего дня у меня не было права голоса по вопросу шрамов.

– Татуировку хотя бы можно выбрать и увидеть, как она будет смотреться.

Это ее убедило.

А уж после моего заявления о том, что я собираюсь съездить в лагерь для выживших при пожаре, Кора и вовсе была на все согласна. В короткой телефонной беседе доктор Шарп дал свое профессиональное одобрение на то, чтобы я татуировала любой клочок кожи, кроме трансплантированных. После этого Кора подписала согласие на татуировку и приписала вверху листка большими буквами: ЧТО-НИБУДЬ МАЛЕНЬКОЕ! КРАСИВОЕ! ТО, ЧТО НЕ УЖАСНЕТ ЕЕ БУДУЩИХ ВНУКОВ!

По пути в салон Асад ни словом не упоминает то, что я не надела компрессионную одежду. Хотя он наверняка это заметил. Морщинистые шрамы обвивают мои ноги и руки. Даже я не привыкла видеть их, если не считать того момента, когда Кора мажет меня кремом. Однако я еще не выбрала место для татуировки и мне не хочется выпутываться из компрессионной одежды прилюдно.