Эрин Стюарт - Шрамы как крылья

В понедельник утром я иду к своему шкафчику в ярко-желтой футболке и такой же бандане, демонстрируя младшеклассникам неистребимую лояльность своему классу. В сущности, Цветной день похож на любые другие школьные костюмированные мероприятия: всего лишь возможность для девушек надеть как можно меньше одежды, а для парней – вести себя как дети. Подтверждение этой гипотезы я получаю сразу же, как только мы с Пайпер входим на территорию старших классов: девушки одеты в коротенькие красные шорты, туго обтягивающие их ягодицы, кое-кто – в красные колготки или бело-красные полосатые гольфы. У многих на голове красные рожки и волосы выкрашены красным. Несколько парней, чьи лица измазаны красной краской, разбрызгивают вокруг аэрозольный серпантин.

Такое ощущение, что половине подростков этой школы каждый день приходится притворяться кем-то другим.

Нам преграждает дорогу девушка с дьявольскими рожками на голове.

– Сюда допускаются только старшеклассники, – заявляет она и вздрагивает, заметив наши шрамы и кресло Пайпер. – Ох, извините, все в порядке.

Прикусив губу, она возвращается к группке своих сексуальных подружек-дьяволиц.

Пайпер победно взмахивает кулаком.

– Да! У инвалидности есть свои плюсы! – кричит она на весь коридор, перекрывая шум.

– Я думала, сегодня праздник школьного единства, – ворчу я, пока мы пробираемся сквозь море красного, едва уклоняясь от брызг кетчупа, летящего в случайно забредших сюда младшеклассников.

– Это другая степень единства, – заявляет Пайпер, прежде чем войти в кабинет математики. – Ты надеваешь ту же одежду, что и твой класс, приносишь клятву на крови, а потом безжалостно травишь всех, кто выглядит иначе. Вот как действуют «Викинги».

У кабинета естествознания меня нагоняет Сейдж.

– Кензи жаждет крови! – заявляет она, прижав к груди учебники и быстро моргая. – Твоей крови.

– И что она сделает? – с напускной невозмутимостью спрашиваю я. – Она будет игнорировать меня, как игнорирует Пайпер? Мы все равно не настолько близко дружили.

Сейдж склоняет голову набок, словно пытаясь понять меня.

– Кензи не игнорирует Пайпер. Пайпер сама отшила ее. Когда мы навещали ее в больнице, она не захотела нас видеть.

– Что? – Я удивленно смотрю на нее.

– Она вела себя так, словно мы погибли при аварии. Кензи приняла это близко к сердцу, поскольку решила, что Пайпер винит ее. А теперь они обе обвиняют друг дружку и не хотят признавать свои ошибки.

Из-за поворота выруливает Кензи, и Сейдж умолкает. Я готовлюсь к немедленной и неминуемой стычке. Будут крики? Таскание друг друга за волосы? Девчонки ведь по-настоящему не дерутся?

Кензи приближается, я расправляю плечи и пытаюсь обрести хоть капельку смелости, которую ощущала тем субботним вечером. Руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладонь.

Но она и не смотрит на меня.

– Сейдж, – ровным тоном произносит Кензи, словно подзывая собаку.

Сейдж страдальчески сводит брови, точно извиняясь передо мной за то, что не может ослушаться, и идет за подругой.

Я спешу в класс, вздрагивая от грохота закрывающихся за спиной шкафчиков. Когда Асад хлопает меня по спине, я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.

– Эй-эй, спокойно, дорогуша, – говорит он, забирая у меня поднос с червями.

Я пишу ежедневный отчет по развитию червей, описывая сухие, морщинистые шкурки – Мистофелис и Макавити опять линяют. А если бы и я могла так же легко менять кожу, как эти омерзительные создания?

Интересно, они вообще осознают свой невероятный дар обновления?

Разделение по цветам футболок внезапно не дает нам сосредоточиться, хотя мистер Бернард пытается использовать нашу систему идентификации по цвету в качестве наглядного примера биологического выживания.

– Люди образуют сообщества по общим признакам. Ваши футболки показывают, к какому сообществу вы принадлежите. Для каждого вида обретение сообщества не роскошь, а средство выживания.

Однако мистер Бернард допускает ошибку, когда приводит в качестве примера единственного ученика в красном – им оказывается туповатый парень Кензи. Не осознавая, что, согласно объяснениям мистера Бернарда, он является одиночкой без сообщества, парень влезает на стол с криком «Старшеклассники рулят!».

Асад наклоняется чуть ниже. От него пахнет ванилью и кокосами. Женский запах, возможно, воспользовался шампунем матери или сестры. От этого Асад начинает нравиться мне еще больше.