Марианна Гончарова - Чёрная кошка в оранжевых листьях

Свадьба. Ирочка такая воздушная, изящная, с узкой талией, в платьице белом, Даня — в парадном офицерском кителе. Распорядительница, залакированная, в бархате, шипит: мать невесты, станьте сюда! Мать жениха, станьте с этой стороны. Мать жениха! Матьжениха! Где матьжениха! И орет поверх моей головы. А я стою, жду спокойно, когда она откричится и найдет того, кого ищет. Стою, от счастья чуть не плачу — детей моих рассматриваю, Иру и Даню, о чем-то своем думаю, что надо выглядеть посолидней, что надо посуровей, посуровей! Чтоб потом на фотографиях достойно войти в семейный архив… Чтоб внукам за меня не было стыдно. И правнукам. И главное — не смеяться! Не смеяться! А эта бархатная дама в ленте через весь живот вдруг мне:

— Матьжениха! Так это ж вы! Что ж вы тут передо мной стоите насупленная и не откликаетесь?! Вы!

— Я? — спрашиваю растерянно…

— Вы-вы, Матьжениха в легкомысленной кофточке… — говорит бархатная, — посерьезней надо бы, посерьезней! (Да куда уж посерьезней, и так из последних сил…)

Хвать она меня за плечо, как в школьном хоре, и поставила аккуратненько, где мне положено стоять. И с таким укором на меня. Говорит-говорит, а сама опять — зырк на меня осуждающе. Нет, ну разве я могу отзываться на такое имя? Вернее, кличку — Матьжениха! Я ж не пудель. И не Гюльчатай какая-нибудь из гарема, чтоб на такое имя отзываться. Позвала бы меня ласково и спокойно:

— Гончарова…

Я бы тут же руку подняла, мол, к доске хочу… Или: а где тут у нас Данина мама? Я бы с радостью… Словом, ЗАГС я с трудом выдержала. Но венчание… Ой, прости меня, Боженька милосердный, и спасибо, что ты сделал так, что мой сын Даня не заметил моего смеха. Нет, ну забавны пути твои, Господи, согласись… Этот батюшка радостный румяный волоокий с бородой и косичкой… (Говорили, что он медучилище окончил, по специальности «фельдшер скорой помощи» и свою профессию в анкетах писал «хфельдшир», и очень боялся уколы делать. Но потом освоил смежную специальность — фельдшер душ человеческих. И тут у него лучше получалось.) Как он торжественно от всего сердца пожелал нашей интеллигентной Ирочке, выпевая ласково тенорком: «…и чтоб была плодовии-и-ита аки ко-о-оза!» Так у меня засело это «плодовита аки коза, плодовита аки коза…». И все… Лариса, Матьневесты, только кулак мне издалека показывала, головой качала и глазами делала «умоляю-умоляю…».

Ничего, выдержали и это.

И вот совсем недавно, год назад, Даня приходит сосредоточенный, скоро-скоро, мама, предстоят тебе новые испытания — давай, привыкай к мысли, что станешь бабушкой, а то мы тебя знаем, еще не хватало, чтоб ты в роддом Ирку с ребенком проведать на велике прикатила и в шортах.

Как же я обрадовалась!!! И сразу поставила им условие, сразу:

— Чтоб был мальчик! — вот так твердо и однозначно сказала я: — Или девочка!

А потом подумала и строго добавила:

— Одно из двух! Мальчик или девочка! — а потом еще немного поразмыслила: — Или двойня! Все!

Нет, ну видите, как я все-таки остепенилась, повзрослела, да?

Ирочка прошла обследование ультразвуком и принесла первую фотографию маленького. Не знаю, где там на том снимке что было, и кто, но я поняла тогда, что младенец — копия я. Ручки, ножки, глазки… И шустрый.

А потом, когда мы узнали, что будет действительно мальчик, мы сразу стали звать его юным князем Андреем Данилычем и читать ему сказки Александра Сергеевича. А что? Интересно, а на каких сказках лучше учиться становиться бабушкой? Конечно, на Пушкине.

И музыку ему включали классическую. Чтоб малыш не отупел у нас в деревне. И разговаривали с ним все. И гладили Ирочкин живот, чтоб мальчик наш знал, что ждет его тут добрая и любящая компания.

Ну и вот — он наконец родился… Какая героическая оказалась наша Ирка, так это надо отдельный рассказ писать… Сегодня — об Андрее.

Мы с ним увиделись где-то часа через два после его рождения. Я все переживала, как же мы встретимся, и очень хотела ему понравиться. Я даже надела новую кружевную белую блузку с аметистовой камеей моей бабушки. Все ждала, что вынесут сейчас спящую красненькую гусеничку, крохотную копию-подобие будущего человека. А вынесли подлинник — настоящего маленького прекрасного мальчика с точеным носиком и лучистыми глазами. Князя. Он с интересом рассматривал меня, и под его осмысленным умным и оценивающим взглядом — посерьезней надо бы! Посерьезней! — я даже несколько смутилась… Ну надо же… Такой маленький, а кажется, все обо мне знает.