Седжал Бадани - След сломанного крыла

Отбросив одеяло, я потягиваюсь, пытаясь отделаться от чувства дискомфорта, происходящего от вынужденного простоя в работе в последние дни. По привычке я прислушиваюсь, не раздадутся ли шаги, не слышно ли стона или крика. Но мама спит в полной тишине за дверями своей комнаты. Я думаю о Трише и ее просьбе, о том, что я необходима ей, что я должна помочь ей попрощаться с отцом. Я, бывало, удивлялась, как это она уживается с нашими родителями. Представляла себе, что она угождает им, пока нас с Марин нет. Должно быть, она выполняла свою работу превосходно, как только она одна умеет.

Стряхнув воспоминания, я выбираюсь из постели и включаю компьютер. Некоторое время я рыскаю по Интернету, надеясь найти собственные недавние снимки, затем, вволю налюбовавшись, перехожу к сайтам путешествий и начинаю подыскивать место, куда поеду в следующий раз. Я объездила всю Европу и большую часть Азии. «Но никогда не возвращайся в Индию» , — напоминает мне внутренний голос. Я покинула свой дом и, значит, отреклась от своей культуры. А в Индию я не хочу ехать хотя бы потому, что там родился мой отец.

Я ощущаю покалывание внизу живота. Потребность, которая возникает, когда я слишком долго обхожусь без разрядки. Я борюсь с ней, я ненавижу себя за это, но мне это необходимо. Что поделаешь, я выбрала такой способ любить. Переходя с сайта на сайт, я вбираю в себя мелькающие сцены, пока у меня не начинают болеть глаза. Я прекращаю чтение, возвращаюсь в постель и получаю облегчение, которое прежде ускользало от меня. Вскоре я чувствую, как проваливаюсь в глубокий сон. В нем, как и всегда, с самого детства, меня ждут мучительные кошмары.

Со времени зачатия до рождения ребенка проходит приблизительно девять месяцев. В момент соития тысячи сперматозоидов ищут яйцеклетку. Удачливый сперматозоид проникает в нее, чтобы оплодотворить, и, если все идет хорошо, создается эмбрион. Это только начало. Три месяца тошноты, три месяца беспокойства, а потом еще три месяца ожидания неизвестного. Беременность — это одновременно и страх, и предвкушение. Вы молитесь о здоровом ребенке, не имея реального представления о том, что это значит. Десять пальчиков на руках и десять пальчиков на ногах приносят вам первую радость и чувство облегчения. Первый крик убеждает всех, что ребенок жив. После месяцев единоличной ответственности за благополучие ребенка мать, уверенная, что не совершила роковой ошибки, может отдохнуть.

Однако настоящая работа — воспитание ребенка — начинается после того, как его приносят домой из роддома. Если сделать все правильно, то, быть может, они вырастут счастливыми и здоровыми. Если же нет, у вас останется только желание вернуться обратно, к этим девяти месяцам, когда все казалось возможным.

В детстве я безмерно дорожила куклами Барби и Кеном. У моей Барби были светлые волосы и голубые глаза, и Марин считала, что они выглядят странно. Ее вырезанные из дерева индийские куклы были коричневого цвета. Их волосы, окрашенные в черный цвет и заплетенные в косы, спускались по спине. В наших предпочтениях отражалась наша внутренняя суть. Куклы Марин мне были неинтересны, а свои казались по-настоящему красивыми.

Каждый день я причесывала и переодевала Барби и Кена и усаживала в воображаемый кукольный домик. Они были прекрасны, и жизнь их была прекрасна. Каждый вечер я устраивала им свадебную церемонию, после чего они жили счастливо. Соня спрашивала меня, что происходит после того, как они поженятся.

— У них рождаются дети, бевакуф , — говорю я, повторяя слово, которым обзывал ее отец: «дурочка». — Все это знают.

После деловой встречи Эрик приходит домой рано. Я только что закончила заниматься планированием обеда с подругами из «Юниор Лиги». Дважды в неделю мы обслуживаем разные мероприятия общины. Моя первостепенная обязанность — организация благотворительных вечеринок для щедрых жертвователей. Поскольку мы с Эриком вращаемся в тех же кругах, что и многие жертвователи, эти вечеринки становятся предлогом для встреч с друзьями.

— Вот сюрприз! — я целую мужа в щеку. Затем принимаю у него легкий плащ, встряхиваю и вешаю в платяной шкаф в коридоре. Когда я поворачиваюсь, Эрик стоит все на том же месте. — Все в порядке?

Он берет меня за руку и притягивает к себе. Моя голова оказывается как раз под его подбородком. Он проводит руками по моей спине и волосам.

— Я люблю тебя. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, правда?