Мухаммет Магдеев - Мы — дети сорок первого года

Светает. Вот и лес кончился. В поле холоднее, буран опять смелым стал. Метет. Хотя училища еще не видно — утро серое, туман; шагать осталось недолго. Училище в деревянном доме в один всего этаж, длинное. У леса не уместилось, выползло в снежное море, в широкое поле…

В классе — теплынь! Печкой пахнет; запах синий, дремотный, голова от него тяжелеет. В теле слабость какая-то, жмет узкая парта, тычет в кости деревом, но все равно сидеть просто так очень приятно… Глаза только смыкаются, что-то налетает на них, мягкое, и давит, ложится сверху на веки, и голова падает вниз, стук от этого.

Доносится издалека голос учительницы:

— Именительный: Бура́н.

Притяжательный: Буранны́н.

Направительный: Буранга́ [7] Парадигма слова «буран» на татарском языке; соответствует на русском: И. п. Буран Р. п. Бурана Д. п. Бурану. ,— перечисляет голос. Слова рассыпаются на мелкие части, летают по воздуху. Под потолком каждый из осколков — кусочек сна. Осколки падают на голову, влетают отовсюду, голова никнет: голове тяжело. Все осколки набились разом, в голове — целый сон. «Буран, бураннын, буранга… Буран, бураннын, буранга…» Пожилая тетка возле стола вроде как и не учительница вовсе. Это тот человек, который должен был выйти около стожков. Чтобы сказать… У, да это не человек вовсе, а просто фигура из тумана. Вот-вот расплывется… Э, да это и есть сам сон. Из него как раз вылетают сонные осколки, падают на глаза, наполняют голову…

— Буран, бураннын, буранга…

Буран, бураннын, буранга…

Когда туман у Стола расползется, всем можно будет положить головы на парты. И спать сколько надо. А надо — много. Долго надо… Нет, это не парты, парт здесь нету, здесь сено пахучее. В стожке ходы проделаны, и там, подложив под головы мягкие лапки, спят два зайца. Одного звать «именительный», другого — «родительный». А на верхушке стога выкопана глубокая яма: в яме спит Радиф со всеми братишками. Самый маленький попал пальцем ноги старшему прямо в рот; Радиф иногда выплевывает этот палец, но вообще-то он ему не мешает; все дружно посапывают, дышат полной грудью. Под стожком играет патефон. Льется с пластинки веселая плясовая:

«Буран, бураннын, буранга!..»

На развеселый мотив отплясывает у стожка пожилая тетка. Ловко у нее получается: сама пляшет, сама сладко спит — глаза у нее крепко закрыты. О, знакомая тетка — ведь это учительница татарского языка! Точно, Рабига́-апа́ [8] Апа́ — сестра, тетушка, уважительное обращение к старшим по возрасту женщинам. . Ух, как им всем хорошо: зайцам, и Радифу, и братишкам его, и тетке Рабиге! Ай, что-то заверещало, прямо лупануло по ушам! Да это звонок…

Урок татарского языка окончен.

На дом: просклонять слово «чилек» [9] Чиле́к — ведро. в единственном и множественном числе, записать в тетрадку.

Рабига-апа поправляет на плечах потертую заячью шубку, берет со стола свою сумку. Татарский язык у нас в понедельник первым часом, поэтому у Рабиги на уроке всегда полно и опоздавших, и заснувших. Да она не ругается, лишь бы урок знали.

— Малокровные вы теперь, — говорит она нам, жалеючи. — Вот кончится война, поеди́те вволю сахара, овощей, фруктов там, ягод разных. А спите много — это от малокровия…

Нет, что ни говори, только спать — это здорово! Всегда!

Ах эта учеба — ни дна ей ни покрышки!..

Кирпичи бы ворочали, лишь бы не учиться; вот как! Думаешь — брошу, убегу! Глядишь, уж и четверть к концу близится. Болтали тут, самое трудное, мол, русский язык. Пустяк! Труднее всего, надо честно сказать, психология. Чтоб она провалилась, эта психология! Меланхолик, сангвиник, флегматик, пуще того — холерик, холера его забери! Гизатуллин, понимаешь, меланхолик, Альтафи — сангвиник, Зарифуллин, само собой, — холерик. Где же люди, спрашивается, когда кругом холерики да флегматики?! Нет, труднее всего, конечно, немецкий язык. Мало того, значит, что это самый что ни на есть вражеский язык, так ты же его и изучай! Зубри, покуда башка у тебя не распухнет! Вдобавок учитель по немецкому — ну чистая фря: тонконожка, щечки впалые, губы красные, пальцы длинные, шустрые, как у Шурале [10] Шурале́ — герой татарских народных сказок; лесное существо с длинными пальцами, которыми оно насмерть защекочивает людей. , а сам называется мужчина средних будто бы лет, в соку, можно сказать. Учит нас — длинным пальцем так и тычет перед собой, вот-вот, кажется, в глаз попадет.