Мацей Патковский - Скорпионы

Он расстегнул замки привязных ремней. Снял наушники со шлема, а потом и шлем. Перед этим он выключил кислородный аппарат. Наушники он надел снова и посмотрел на Рафа. Тот тоже уже управился со шлемом и освободился от ремней. Он сидел теперь боком, небрежно, как сидят в кресле в клубе базы, и с наслаждением болтал ногой. Глуповатая улыбка словно приклеилась к его лицу, она делала его похожим на типичных «нормальных людей» с континента, Раф полез в карман, достал пачку сигарет. Протянул Герберту.

Лучше бы закурить свои, у Рафа были слишком крепкие. Но ведь это был символ — протянутая рука с пачкой сигарет, совсем как в клубе — с рюмкой рома.

Герберт щелкнул зажигалкой.

Они быстро и глубоко затянулись — несколько раз подряд.

Дым синими полосками поплыл по кабине.

— Поздравляю, — сказал Герберт.

— Спасибо, господин майор. Ну, этот полет мы сделали.

— Почти сделали.

— Придете ко мне? Ребенка надо окрестить, а самое главное — будет выпивка.

— Ну, конечно. Пойдем на похороны Ленцера, а потом к тебе. Крестины так крестины.

— Перестало трясти.

— Вышли из болтанки.

— Посмотрите-ка, господин майор. Вон те рыжие пятна на синей земле. Города.

— Да-a. Еле стветятся, как сквозь туман.

Огоньки сигарет заблестели веселей.

Они снова летели в шлемах.

Раф доложил:

— Достигли заданной высоты.

Герберт включил автопилот. Воздушное пространство было неоднородным, широкие полосы разрежений рассекали его. То и дело машина проваливалась в «ямы». Она падала, как кошка, — плавно и мягко.

Снизу, с земли, люди смотрели в небо и видели звездную ночь.

Облака остались далеко позади. Здесь, в машине, перед глазами пилотов быстро проносились желтые пятна на бронзовой с синеватым отливом земле. Время от времени мелькали фиолетовые сполохи, напоминавшие бледные болотные огоньки. Не иначе — промышленные центры. Толстые жилы рек золотились в лунном свете.

Герберт обхватил колени руками и задумался. Он отдыхал. Теперь он почувствовал, что вспотел. Рубаха прилипала к телу, рукава были влажными до самых локтей.

Янтарные огни городов исчезли. Земля начала горбиться, покрылась бесформенными возвышенностями.

Кое-где вершины сверкали ледяным ореолом. Огромные скалистые массивы, залитые желтым лунным светом, напоминали острова на рассвете, проступившие на фоне темного еще океана.

Далеко впереди показался еле заметный огонек, который быстро приближался. Потом он разделился на два огонька — красный и зеленый, — несшихся рядом. Это далеко внизу, пересекая трассу Герберта, проходил самолет.

Герберт потянулся к экрану радара. Включил его и следил за полетом неизвестной машины до тех пор, пока она не вышла из поля зрения.

Когда он снова взглянул в стекло кабины, то сначала ничего не мог различить. Металлический блеск экрана ослепил его.

— Высоко шел? — спросил Раф.

— Двенадцать тысяч.

Раф, не выключая микрофона, громко зевнул. Герберт старался сдержаться, но тоже широко открыл рот.

Через несколько минут горы совсем неожиданно оборвались. Снова за стеклами кабины бледные островки света над городами сливались в своеобразную, едва намеченную скупыми красками карту.

Машина провалилась в глубокую «яму». Автопилот выключился. Герберт схватился за штурвал. Выровняв машину, он снова включил стального помощника.

Опять можно было отдыхать. Не думать о душном городишке, о полете, о том, что полет закончен и ему предстоит глубокой ночью ехать на трясущемся автобусе по холмистому плоскогорью.

Герберт мельком взглянул на приборы.

И вдруг ему показалось, что произошло какое-то изменение, которое ускользнуло от его внимания. Он инстинктивно почувствовал, что в машине что-то не в порядке.

Медленным, внимательным взглядом он обвел кабину.

Рукоятка сброса груза едва заметно дрогнула.

Это было невероятно. Он хотел крикнуть: «Смотри, Раф!» — и не успел.

Машина, освобожденная от груза, рванула вверх, словно мощная рука исполина ударила снизу в ее брюхо.

Рукоятка опять чуть вздрогнула, но с места не сдвинулась.

Однако непрекращающийся сигнал сброса ясно говорил о том, что груз отделился от самолета.

Все, что теперь делал Герберт, он делал машинально.

Эти движения он знал наизусть, хотя до сих пор ему не приходилось их выполнять. Сами по себе они были просты, основное заключалось в быстроте реакции.

Он перевел газ на режим сверхзвуковой скорости. Выровнял качающуюся машину, включил автопилот. Кресла сами откинулись назад, и пилоты оказались в полулежачем положении. Двигатели взревели, залились почти непрерывным воем, переходившим в высокий свист.