Джузеппе ди Лампедуза - Леопард. Новеллы [сборник]

Лампедуза упоминает о своем посещении Поджореале, когда в 1942 г. был мобилизован. Он уверял, будто бы тогда не поехал в Санта-Маргариту, чтоб избежать душевных мук. Но, возможно, это excusatio non petita.

Джон Китс. Ода соловью. Перевод Е. Витковского.

В оригинале: «na camurria» – на сицилийском диалекте венерическое заболевание (триппер, гонорея); в данном случае имеет значение «хронической докуки».

Лотофагам (англ.) . Лотофаги пребывали в вечной праздности. Когда Одиссей высадился на острове лотофагов, ему пришлось силой уводить оттуда своих спутников, отведавших плод забвения.

Лучо Мастроджованни Таска Ланца, граф ди Альмерита. Часовенка в Санта-Маргарите была копией той, что по воле деда выстроили на вилле, доставшейся в приданое матери писателя, Беатриче Ланца Бранчифорте.

Джозуэ Кардуччи. Гимн Сатане. 1863. Перевод Э. Отиса.

Строки из первой книги Кардуччи «Ямбы и эподы» (1867–1869): «Того, кто слезы льет о судьбах мира, / Благой любви не чая, / Я лицемера гнусного, проныру, / Святошу отлучаю. / Понтифик, ты навис кровавой тучей / Над жизнию народа. / Тебе, как жрец Юстиции могучей, / Я крикну: „Прочь с дороги!“ Поэт клеймит в стихах предательство папы Пия IX, в миру графа Мастаи Ферретти. Последнее стихотворение сборника – «Песнь любви» – он завершает строками: «Я кубок поднимаю за свободу. / Пей, гражданин Мастаи!»

Небольшой однолошадный экипаж с одной или двумя скамьями для пассажиров.

«Перед Сан-Гуидо» – для тех, кто не знает: это стихотворение все того же Кардуччи («Два ряда величавых кипарисов / Из Болгери в Сан-Гуидо приведут»), но Лампедуза-то знал и не упускал случая лягнуть Кардуччи в своих литературных рассуждениях. Тем не менее кипарисы нынче в Болгери по-прежнему громадны и величавы, а в Венарии их давно продали на дрова.

Всеобъемлющий очерк о чувственных кулинарных воспоминаниях Джузеппе Томази написала Донателла Ла Монака. В области кулинарной техники Лампедуза был бесспорным приверженцем классицизма. Так называемая кухня «monsù» на Сицилии была явным французским заимствованием и славилась своей изысканностью и трудоемкостью исполнения. Существовала также народная кухня, которую Томази ценил, хотя и с некоторой долей отстраненности. К первой группе относились запеканки, ко второй – пудинги с кисло-сладким томатным соусом и качкавал или соленая рикотта вместо пармезана.

Еще один вычеркнутый фрагмент, в котором удалось расшифровать лишь начало.

Редких птиц (лат.) .

Джулия Мастроджованни Таска Филанджери ди Куто (1876–1911), супруга графа Ромульдо Тригона ди Сант’Элиа (1870–1929). У них было две дочери – Клементина (1897–1972) и Джованна (1904–1988).

Знатные сицилийские фамилии, как правило, располагали титулами князей и герцогов. Старший сын, пока был жив отец, носил герцогский титул. А младших баронов или синьоров иногда возвышали до маркизов или графов. Утверждать, что Джербино были подвассалами Филанджери, неверно. Джованни Антонио Джербино в 1637 г. приобрел на публичном аукционе феоды Каннителло и Гуллотта и, как следствие покупки, получил от вице-короля титул барона, а его земли стали именоваться баронией.

Баронский род, немало способствовавший росту предпринимательской деятельности на Сицилии и экспорту сицилийской продукции в XIX в.

Здесь: кабаре (фр.) .

Латинского квартала, медицинского факультета (фр.) .

Города-светоча (фр.) .

Верзила (фр.) .

В мои юные годы бо́льшая часть старых домов отапливалась «жаровней», состоявшей из большого жестяного поддона диаметром 40–50 см. Этот поддон ставили на медную треногу в виде львиных лап соответствующего размера. А сверху это сооружение накрывали куполом, тоже медным, с более или менее искусно просверленными отверстиями, и на нем восседал орел (по крайней мере в Палермо хозяева считали своим долгом заказывать ремесленникам предметы с символом города). В поддон насыпали тлеющие древесные угольки. Зимой семья усаживалась вокруг жаровни; каблуками все опирались на толстые пучки каштановых веток, выложенных вкруг жаровни, а подошвы ставили на купол. В 1953 г. я познакомился с семейством Пикколо; на их вилле не было центрального отопления, поэтому в гостиной ставили жаровню. В холод все закутывались в шерстяные шали. Испарения от жаровни наверняка были ядовитыми, поэтому помещение тщательно проветривали.