Владимир Яцкевич - Цветок в пыли. Месть и закон

— Ты не в храме Джаганнатха, и я не собираюсь готовить тебе шестьдесят шесть различных блюд! — крикнул старик и выскочил из флигеля.

— Кто говорит о шестидесяти шести? — завыл Виру, высунувшись в окно. — Мне бы хоть двадцать одно, как в храме Рамы!

Джай улыбнулся и сел завтракать. Аппетит у него сегодня был отменный, к тому же старый слуга, оказывается, отлично заваривал чай. Судя по вкусу, он смешивал не менее четырех разновидностей чайного листа и получалось так чудесно, что жалко было добавлять в него молоко, стоявшее тут же в глиняном молочнике.

Виру, облизываясь, ходил вокруг, не решаясь приступить к блюдам, только что в беседе с Рамлалом объявленных им неполноценными. Джай нарочно отпускал замечания о великолепном вкусе того, что в данный момент жевал, с шумом доливал себе в чашку чай и хрустел лепешками. Виру уже совсем было отважился вкусить вегетарианского завтрака, как раздался стук в дверь и в комнату вошел Тхакур.

Он бросил беглый взгляд на стол и, поздоровавшись, извинился за поведение своего слуги.

— Мне очень жаль, что он был с вами так негостеприимен, — сказал Тхакур, чуть наклонив седую голову. — Прошу вас простить нас обоих, больше этого не повторится.

Тут стало не по себе Виру. По натуре совсем не наглец, он не хотел, чтоб его пристрастие к мясу стало причиной целой истории. Тем более гость не должен диктовать хозяину, чем его угощать. Да и вообще, знал бы Тхакур, чем его гости, об удобствах которых он так печется в данный момент, занимались не далее, как этой ночью в его кабинете!

Виру пустился в объяснения, но Тхакур перебил его словами:

— Вы гости в моем доме, и вы получите здесь все, к чему привыкли и чего желаете.

Он повернулся и вышел, а через несколько минут во флигель притащился хмурый Рамлал и, не говоря ни слова, поставил на стол блюдо с тонко нарезанными ломтями вяленой баранины, обмазанной пастой из перца чилли и других пряностей. Смущенный тем, что по его вине старый слуга терпит такое унижение, Виру вскочил и бросился благодарить Рамлала в преувеличенно высокопарных выражениях.

Старик поглядел на него из-под насупленных бровей, стараясь определить, не издевается ли над ним этот испорченный городом мальчишка, но так и не понял этого. На всякий случай он фыркнул как можно презрительней и ушел, хлопнув дверью.

Виру уселся за стол и принялся вздыхать, подперев рукой щеку и не решаясь насладиться, наконец, плодами завоеванной победы.

— Уже и мясо не мило? — поинтересовался Джай, подхватывая вилкой кусок аппетитной баранины.

— Эй, ты! — сразу оживился Виру, заметив такую активность друга. — Кто за это мясо бился, кто за него репутацией своей рисковал?

Джай сделал большие глаза:

— Ты хочешь сказать, что за твою побитую молью репутацию можно взять такую баранину? Не-ет, за нее больше вчерашней каши из раги я бы и просить не стал.

— Ах, вот как! — возмутился Виру и ловким движением выхватил у Джая вилку с куском розового мяса. — Считай, что ты уже позавтракал кашей из раги, полученной за свою репутацию. А я теперь займусь своей.

— Ладно, ладно, — миролюбиво согласился Джай, не желая больше дразнить и без того взвинченного, да еще и голодного Виру, тем более, что это было не вполне безопасно. — Если ты вернешь мне этот кусочек, я, пожалуй, даже пожелаю тебе приятного аппетита.

— Вполне обойдусь и без этого, — буркнул Виру, но мясо вернул.

Оставив приятеля предаваться чревоугодию, Джай вышел в роскошный фруктовый сад, простиравшийся за домом Тхакура. Здесь царили огромные манговые деревья, полные зрелых плодов. Это вновь напомнило юноше родительский дом, за которым был такой же прекрасный сад, манящий мальчика загадочной тишиной, нарушаемой стукам упавших фруктов.

Подобрав лопнувший от спелости манго, Джай насладился ароматной сладкой мякотью и улегся тут же, под деревом. Он сбросил надоевшие ботинки, прикрыл глаза. Давно ему не случалось отдыхать в саду, на теплой земле.

Через четверть часа к нему присоединился Виру, который, судя по его одухотворенному, счастливому виду, удовлетворил-таки свой знаменитый аппетит. Он постоял немного перед старой смоковницей, размышляя, стоит ли искать более удобное место, и вдруг упал, где стоял, развалившись между туго скрученными канатами корней, вышедшими на поверхность. Почти сразу же раздался мощный храп. Виру и не знал, какое волшебное пробуждение ожидает его.

Джай лежал на спине, подложив руки под голову, и любовался пробивающимися сквозь густую листву лучами солнца. Чуть трепеща от ветерка, листья меняли каждое мгновение свою окраску от малахитово-зеленой до золотой и складывались вместе с солнечными бликами в завораживающий роскошный калейдоскоп, который поминутно встряхивала неутомимая рука ветра. Он мог бы лежать так всю жизнь, и ему вряд ли наскучило бы это излюбленное занятие его детства, но в тишине сада вдруг зашуршали по траве чьи-то шаги и зазвенел голосок, не оставивший никаких сомнений в том, что появилась Басанти.