Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX)

Майор Бегсток, поощренный, быть может, тем ласковым и доверчивым тоном, к которому миссис Скьютон несколько раз прибегала, а теперь избрала окончательно, протянул через столик руку и сказал, подмигивая:

- Посоветуйтесь с Джо, сударыня.

- В таком случае, несносное вы чудовище, - сказала Клеопатра, подавая руку майору и ударяя его по пальцам веером, который держала в другой руке, почему вы не поговорите со мной? Вы знаете, о чем я думаю. Почему же вы мне ничего об этом не скажете?

Майор захохотал, поцеловал протянутую ему руку и снова неудержимо захохотал.

- Такой ли мистер Домби сердечный человек, каким я его почитаю? - нежно проворковала Клеопатра. - Как вы думаете, дорогой майор, серьезные ли у него намерения? Считаете вы нужным поговорить с ним или пусть все идет само собой? Скажите мне, дорогой, что бы вы посоветовали?

- Женить нам его на Эдит Грейнджер, сударыня? - хрипло захохотал майор.

- Загадочное существо! - отозвалась Клеопатра, поднимая веер, чтобы ударить майора по носу. - Как можем мы его женить?

- Женить нам его на Эдит Грейнджер, спрашиваю я, сударыня? - снова хихикнул майор.

Миссис Скьютон ничего не ответила, но улыбнулась майору с такой игривостью и лукавством, что сей галантный офицер, приняв это за вызов, запечатлел бы поцелуй на ее чрезвычайно красных устах, если бы она не заслонилась веером с очаровательной и девической ловкостью. Быть может, это была скромность; а может быть - опасение, как бы не пострадала окраска губ.

- Домби, сударыня, - сказал майор, - завидная добыча.

- О корыстный негодяй! - тихонько взвизгнула Клеопатра. - Как вам не стыдно!

- И у Домби, сударыня, - продолжал майор, вытягивая шею и тараща глаза, - серьезные намерения. Джозеф это говорит; Бегсток это знает; Дж. Б. к этому ведет. Пусть все идет само собой, сударыня. Домби надежен, сударыня. Поступайте так, как поступали раньше, больше ничего; и верьте, что Дж. Б. доведет дело до конца.

- Вы действительно так думаете, дорогой майор? - спросила Клеопатра, которая, несмотря на свою ленивую позу, всматривалась в него очень пытливо и очень зорко.

- Уверен, сударыня, - ответил майор. - Несравненная Клеопатра и ее Антоний Бегсток будут частенько беседовать об этом с торжеством, наслаждаясь изысканной роскошью и богатством дома Эдит Домби. Сударыня, - сказал майор, вдруг оборвав хихиканье и став серьезным, - приехала правая рука Домби.

- Сегодня утром? - спросила Клеопатра.

- Сегодня утром, сударыня, - ответил майор. - А нетерпение, с каким Домби ждал его приезда, объясняется - поверьте Дж. Б. на слово, ибо Джо дья-явольски хитер, - майор постукал себя по носу и прищурил один глаз, что не усугубило его природную красоту, - объясняется желанием, чтобы слухи не дошли до него раньше, чем он, Домби, сообщит ему о своих намерениях или посоветуется с ним. Потому что Домби, сударыня, - сказал майор, - горд как Люцифер.

- Прекрасное качество, - просюсюкала миссис Скьютон, - свойственное также и Эдит.

- Так вот, сударыня, - продолжал майор, - я уже сделал несколько намеков, и правая рука их поняла, и подбавлю еще до конца дня. Сегодня утром Домби наметил на завтра поездку в Уорикский замок и в Кенилуорт, а предварительно хотел позавтракать с нами. Я взялся передать приглашение. Удостоите ли вы нас этой чести, сударыня? - сказал майор, раздуваясь от одышки и лукавства и вручая записку, адресованную почтенной миссис Скьютон через любезное посредство майора Бегстока, в которой неизменно ей преданный Поль Домби просил ее и любезную и очаровательную ее дочь принять участие в предполагаемой экскурсии; а в постскриптуме тот же неизменно преданный Поль Домби передавал привет миссис Грейнджер.

- Тише! - промолвила вдруг Клеопатра. - Эдит!

Вряд ли можно сказать, что после этого восклицания любящая мать вновь напустила на себя ленивый и жеманный вид, ибо с ним она никогда не расставалась; пожалуй, она не хотела и не могла с ним расстаться нигде, разве только в могиле. Но торопливо отогнав тень серьезности или сосредоточенности на замысле, похвальном или дурном, какая в тот момент могла отражаться на ее лице, в голосе или манере, она вытянулась на кушетке, снова бесконечно вялая и томная; в этот момент в комнату вошла Эдит.

Эдит, такая красивая и величественная, но такая холодная и такая неприступная! Едва кивнув майору Бегстоку и бросив проницательный взгляд на мать, она откинула занавеску у окна и села, глядя на улицу.

- Дорогая моя Эдит, - сказала миссис Скьютон, - где же это ты была? Я так хотела тебя видеть, моя милая.