Марина Дяченко-Ширшова - Зеленая карта

Женька вздрогнул.

… Он поспорил с Витькой — на пять долларов — что пронесет мяч, не роняя на землю, через весь подземный переход под Майданом Незалежности, через всю «трубу», и до самого фонтана!

И Женька пошел.

А народу было! Нищие на ступеньках… Торговки цветами. Люди у телефонных автоматов…

— Ты что делаешь это, шкет?!

— Хулиганье малое…

Группа поддержки бежала вокруг, создавая лишнюю суматоху.

Тяжелее всего пришлось на выходе из перехода. Женьку толкнули, он потерял равновесие, грохнулся на четвереньки, но все-таки успел поймать мяч на голову, и так, с мячом на голове, встал; кто-то зааплодировал. С мячом на голове Женька одолел последние ступеньки, дальше было легче…

Испуганно отшатнулись лошади для платного катания (они стояли у кромки фонтана под надзором каких-то девчонок).

— Е-е-ес! — вопили пацаны. Витька, хмуро улыбаясь, отсчитывал пять долларовых купюр…

Женька взял деньги в руки — и вдруг помрачнел. Несколько минут стоял, разглядывая изображение Капитолийского холма.

— Ты че, думаешь, фальшивые? — возмутился Витька. — Настоящие!

— Настоящие, — эхом отозвался Женька.

И твердым шагом направился к ближайшему обменному ларьку — купюры нес за уголок, будто дохлую крысу.

Почти год назад от Бори ушла жена. Ушла к неведомой зверушке, которая, по ее словам, была чуть ли не «новым русским», хотя Дима пребывал в уверенности, что это миф. Что за интерес мог возникнуть у «нового русского» ко вздорной, полненькой, не первой молодости Раисе?

Конечно, Рая преувеличила социальный статус своего «хахаля». Тем не менее хахалев дом где-то в Ирпене не был мифом; Рая вывезла грузовик всяческого добра — шмоток и мебели, ковров и посуды, и в ответ на вопросительные взгляды соседей приводила единственный железобетонный довод — «все равно пропьет»…

И была права. Все, что не влезло тогда в Раин грузовик, Боря пропил достаточно быстро.

Теперь его однокомнатная квартира походила на оставленный беженцами приют — голые стены, пыль и мусор, старый письменный стол, черно-белый телевизор шестидесятых годов, тахта в углу, такая ветхая, что ее и пропить-то невозможно — неликвидна…

В первом базовом состоянии Боря был умнейшим собеседником и светлейшей личностью. Во втором — спал, преклонив голову куда придется, хоть на подушку, хоть в салат. А промежуточных фаз у него практически не было — то трезв, трезв как стеклышко, потом — хоп! — пьян, пьян как свинья…

— Паспорта и дипломы я вам обоим перевел, вот ваши свидетельства о рождении, вот Жекино свидетельство, вот свидетельство о браке…

— Я принес справку из военкомата, — сказал Дима, разглядывая свое отражение в пыльном зеркале. В углу зеркала была скотчем прилеплена фотография распавшейся семьи — Боря, Рая, их взрослая дочка Ксюха и полосатый кот с белым пятном на груди — у Раи на коленях.

— Давай свою справку, — позвал из комнаты дядя Боря.

Он был мастером перевода — в свое время долго сотрудничал с журналом «Всесвiт», с какими-то издательствами; английским деловым он владел даже лучше Ольги — зная это, она передоверила переводы Боре, тем более что оплата осуществлялась «по бартеру» — за бутылку.

— Так, Шубiн, Дмитро Олегович, росiянин, тисячадев'ятсот п'ятдесят восьмого року народження… вiдбував вiськовий обов'язок… Ну, Димка, хоть какая-то польза оттого, что ты тогда не послушался маму, не пошел в мединститут и угодил в армию… Соединенным Американским Штатам будет приятно принять на проживание такого отличника боевой и политической подготовки…

Дядя Боря говорил — и одновременно быстро-быстро переписывал на лист бумаги содержание справки — по-английски.

— Послезавтра будут справки про отсутствие судимости, — сказал Дима.

— Замечательно! — дядя Боря цокнул языком, как будто мысль о таких замечательных справках доставляла ему подлинное наслаждение. — Справка об отсутствии судимости — это же класс, не каждый может похвастаться… Сейчас-сейчас, подожди… А справка об отсутствии геморроя не нужна? А знаешь, что коты, например, в Штаты принимаются только кастрированные? Хорошо, что ты не кот… Правда, у меня знакомый купил справку у ветеринара за пять гривен… Они же на справку смотрят, а не на кота…

Дима постоял, переминаясь с ноги на ногу (в комнате был один только стул). Потом прошел на кухню, вытащил из сумки бутылку «Пшеничной» (ему было дважды стыдно — за то, что принес водку, и за то, что она такая дешевая, в захудалом киоске купленная и, наверное, паленая). По возможности беззвучно поставил бутылку на пустой, в темных шрамах, стол.