Иван Катков - Еще один день [СИ]

Третий отдел милиции, окрашенный в нежный светло-голубой цвет, располагался в пятидесяти метрах от остановки.

Старик согнул руки в локтях и, как легкоатлет, помчался в сторону отделения.

— Ты глянь, — "Лермонтов" поддел Женю плечом, — дедос реально в мусарню погнал.

С трудом растолкав Леню, они вышли на следующей остановке.

Когда стали переходить дорогу, заметили ментовский "бобик". Двигался он зловеще медленно.

Ошалевший старик возник неожиданно. Он вывернул из арки проходного двора и, придерживая бекешку, летел к ребятам.

— Вон тот, в шляпе, — на ходу крикнул он ментам и снова трусливо юркнул вглубь двора.

Скрипнули тормоза. "Уазик" преградил им путь. Открылась дверца. Милиционер взгромоздился на подножку и недобро поманил дубинкой.

Через минуту вся троица сидела в холодной кабине, плотно прижавшись друг к другу. Шипела рация. Безжизненный голос передавал какие-то адреса. Мент — водила отрешенно курил в треугольную форточку. Напарник восседал рядом, развернувшись к задержанным вполоборота.

— Ксивы есть? — спросил он.

У Леньки оказался студенческий билет, у Жени зачетка, "Лермонтов" протянул паспорт.

— Студенты значит, — жевал спичку мент. Сначала он долго всматривался в раскрытые корочки, потом принялся тасовать документы, словно колоду карт, — че ж ведете себя как херово, а?

— Это недоразумение, — ответил вмиг протрезвевший "гуманоид". Он прижимал шляпу к груди, словно на похоронах. — Такого больше не повториться.

— Живете где?

— Вон дом. В гости ко мне идем.

Мент швырнул им документы и рявкнул:

— Валите!

— Да что ж такое?! — сказал Леня на улице, — отовсюду гонят. Мусора — и те туда же!

— Всяко лучше, чем в обезьяннике гнить, — буркнул Миша "Лермонтов".

— Согласен, но тут дело принципа. Как Новый год встретишь…

— Женек, — переминаясь с ноги на ноги, возбужденно проговорил "гуманоид", — по случаю амнистии предлагаю выпить. У нас как с деньгами?

— На бухлянку хватит, — успокоил Женя, пересчитав остатки купюр.

В магазине Леня остановился у витрины с водкой. Мириады бутылок всевозможных форм, размеров и этикеток не помещались в его суженых зрачках. Он смотрел на это изобилие, не моргая.

— Ты чего? — одернул его Миша.

— Глаза разбегаются. Глянь, градусов-то сколько!

— Жень, какую возьмем? — спросил "Лермонтов".

— Ту, что покрепче.

Выйдя из магазина, "гуманоид" сорвал крышку и сделал внушительный глоток. Занюхал рукавом, выдохнул. И снова окосел.

Дверь в квартиру Лени распахнулась. На пороге стояла мама. Она молча схватила сына за шиворот и утянула в душное лоно квартиры. Дверь захлопнулась. Но через минуту приоткрылась и куцая шляпа, пролетев сквозь узкую щель, мягко опустилась на бетонный пол.

— Значит, будем пить в подъезде, — вынимая бутылку из сумки, резюмировал "Лермонтов" — отступать уже некуда.

— Не впервой, — Женя снял рюкзак, бросил на пол, и сел, скрестив ноги по-турецки.

Очнулся Женя, сидя на корточках все в том же подъезде, у мусоропровода. В углу, рядом с консервной пепельницей, покоилась шляпа, напоминающая корявый макет НЛО. Миши по близости не наблюдалось.

Нечеловеческими усилиями Жене удалось подняться.

На улице смеркалось. Падал снег. Женю мучила жажда. Он остановился, запрокинул голову и стал ловить ртом крупные хлопья снега. Ремень, сооруженный из наушников, развязался и повис сзади двумя хлястиками. Женя плелся, с трудом переставляя ноги, сторонясь редких прохожих.

— "Куда я иду? — гудело в похмельной голове, — а главное — куда хочу придти?"

По отпечаткам подошв на снегу можно было подумать, что проскакал гигантский заяц, который старался запутать собственные следы.

В рюкзаке что-то глухо звякнуло. Расстегнув молнию, он обнаружил банку соленых огурцов и недопитую бутылку водки с криво наклеенной этикеткой. На пути ему попалась скамейка. Одинокая и унылая, чуть припорошенная снегом. Присев, Женя разложил свою нехитрую снедь.

В заднем кармане джинсов нащупал сплющенную пачку сигарет. Выудив одну, похожую на палочку от эскимо, закурил.

На улице совсем стемнело. Одним глотком прикончив водку, Женя запил ядреным рассолом, поднялся и пошел. Наугад. Не разбирая дороги. Без остатка отдав себя темной улице, мокрому снегу, тусклым фонарям…

В кармане задрожал мобильный. Женя с трудом выловил телефон в спутавшейся подкладке джинсов.

Всхлипывая и матерясь, Леня страшно кричал в трубку.

— Да успокойся ты! — рявкнул Женя, — скажи внятно, что случилось.