Федор Достоевский - Повести и рассказы

- Да! - ответил Вася. - Да! нужно спешить. Я думаю, теперь часов одиннадцать будет; нужно спешить... За работу! - И, проговорив это, Вася, который все время то улыбался, то как-нибудь старался прервать каким-нибудь восторженным замечанием излияние дружеских чувств и, одним словом, оказывал самое полное одушевление, вдруг присмирел, замолчал и пустился чуть не бегом по улице. Казалось, какая-то тяжкая идея вдруг оледенила его пылавшую голову; казалось, все сердце его сжалось.

Аркадий Иванович даже стал беспокоиться; на ускоренные вопросы свои он почти не получал ответов от Васи, который отделывался словцом-другим, иногда восклицанием, часто вовсе не относившимся к делу. "Да что с тобой, Вася? - закричал он наконец, едва догоняя его. - Неужели ты так беспокоишься?" "Ах, брат, полно болтать!" - ответил Вася даже с досадою. "Не унывай, Вася, полно, - прервал Аркадий, - да я видывал, что ты и гораздо больше в меньший срок писывал... чего тебе! у тебя просто талант! В крайнем случае можно даже ускорить перо: ведь не литографировать же на прописи будут. Успеешь!.. вот разве только ты взволнован теперь, рассеян, так работа тяжелее пойдет..." Вася не отвечал или пробормотал что-то под нос, и оба в решительной тревоге добежали домой.

Вася тотчас же сел за бумаги. Аркадий Иванович присмирел и притих, втихомолку разделся и лег на кровать, не спуская глаз с Васи... Какой-то страх нашел на него... "Что с ним? - сказал он про себя, смотря на побледневшее лицо Васи, на разгоревшиеся глаза его, на беспокойство, выказавшееся в каждом движении. - У него и рука дрожит... фу ты, право! да не посоветовать ли ему заснуть часа два; хоть бы он переспал свое раздражение". Вася только что окончил страницу, поднял глаза, нечаянно взглянул на Аркадия и, тотчас же потупившись, схватился опять за перо.

- Послушай, Вася, - начал вдруг Аркадий Иванович, - не лучше ль было бы тебе переспать немножко? Смотри, ты совсем в лихорадке...

Вася с досадой, даже со злостью взглянул на Аркадия и не отвечал.

- Послушай, Вася, что ты над собой делаешь?..

Вася тотчас одумался.

- Не выпить ли чайку, Аркаша? - сказал он.

- Как так? зачем?

- Силы придаст. Я спать не хочу, уж я спать не буду! Я все буду писать. А теперь и отдохнул бы за чаем, да и мгновение тяжелое перешло бы.

- Лихо, брат Вася, чудесно! именно так; я сам хотел предложить. Но я дивлюсь, как мне самому не пришло в голову. Только знаешь ли что? Мавра не встанет, ни за что не проснется...

- Да...

- Вздор, ничего! - закричал Аркадий Иванович, вскочив босиком с постели. - Я сам самовар поставлю. Вперво'й, что ли, мне?..

Аркадий Иванович побежал в кухню и пустился хлопотать с самоваром; Вася покамест писал. Аркадий Иванович оделся и сбегал сверх того в булочную, затем, чтоб Вася мог вполне подкрепить себя на ночь. Через четверть часа самовар стоял на столе. Они начали пить, но разговор не клеился. Вася все был рассеян.

- Вот, - сказал он наконец, как будто одумавшись, - нужно завтра пойти поздравлять...

- Тебе вовсе не нужно.

- Нет, брат, нельзя, - сказал Вася.

- Да я за тебя у всех распишусь... чего тебе! ты завтра работай. Сегодня бы ты посидел часов до пяти, как я говорил, а там и заснул бы. А то на что ты завтра будешь похож? Я бы тебя ровно в восемь часов разбудил...

- Да хорошо ли это будет, что ты за меня распишешься? - сказал Вася, полусоглашаясь.

- Да чего же лучше? так делают все!..

- Право, боюсь...

- Да чего же, чего?

- Оно, знаешь, у других ничего, а Юлиан Мастакович - он, Аркаша, мой благодетель; ну, как заметит, что чужая рука...

- Заметит! Ну, какой ты, право, Васюк! ну, как он может заметить?.. Да ведь я, знаешь, твое имя ужасно как похоже подписываю и завиток такой же делаю, ей-богу. Полно; что ты! кому тут заметить?..

Вася не отвечал и поспешно допивал свой стакан... Потом он сомнительно покачал головою.

- Вася, голубчик! ах, кабы нам удалось! Вася, да что с тобою? Ты меня просто пугаешь! Знаешь, я теперь и не лягу, Вася, не засну. Покажи мне, много ль осталось тебе?

Вася так взглянул на него, что у Аркадия Ивановича сердце повернулось и язык осекся.

- Вася! что с тобой? что ты? чего ты так смотришь?

- Аркадий, я, право, пойду завтра поздравить Юлиана Мастаковича.

- Ну, ступай, пожалуй! - говорил Аркадий, смотря на него во все глаза в томительном ожидании.

- Послушай, Вася, ускори перо; я зла тебе не советую, ей-богу же так! Сколько раз говорил сам Юлиан Мастакович, что у тебя в пере ему всего более нравится четкость! Ведь это Скоропл°хин только любит, чтоб было четко и красиво, как пропись, чтоб потом как-нибудь зажилить бумажку да детям домой нести переписывать: не может купить, болван, прописей! А Юлиан Мастакович только и говорит, только и требует: четко, четко и четко!.. чего же тебе! право! Вася, я уж не знаю, как и говорить с тобой... Я боюсь даже... Ты меня убиваешь тоской своей.