Джеймс Джойс - Улисс (часть 1, 2)

- Что в природе их связывает? Миг слепой похоти.

А я отец? А если бы был?

Сморщенная неуверенная рука.

- Африканец Савеллий, хитрейший ересиарх из всех зверей полевых, утверждал, что Сам же Отец - Свой Собственный Сын. Бульдог Аквинский, которого ни один довод не мог поставить в тупик, опровергает его. Отлично: если отец, у которого нет сына, уже не отец, то может ли сын, у которого нет отца, быть сыном? Когда Ратлендбэконсаутхемптоншекспир или другой какой-нибудь бард с тем же именем из этой комедии ошибок написал "Гамлета", он был не просто отцом своего сына, но, больше уже не будучи сыном, он был и он сознавал себя отцом всего своего рода, отцом собственного деда, отцом своего нерожденного внука, который, заметим в скобках, так никогда и не родился, ибо природа, как полагает мистер Маги, не терпит совершенства.

Глаза эглинтоньи, вмиг оживившись, искорку удовольствия метнули украдкой. Весел и радостен пуританина взгляд, хоть игл полн тон.

Польстить. Изредка. Но польстить.

- Сам себе отец, - пробормотал сам себе Сынмаллиган. Постойте-постойте. Я забеременел. У меня нерожденное дитя в мозгу. Афина-Паллада! Пьеса! Пьеса, вот предмет! Дайте мне разрешиться.

Он стиснул свой чреволоб акушерским жестом.

- Что до его семьи, - продолжал Стивен, - то имя матери его живет в Арденском лесу. Ее смертью навеяна у него сцена с Волумнией в "Кориолане". Смерть его сына-мальчика - это сцена смерти юного Артура в "Короле Иоанне". Гамлет, черный принц, это Гамнет Шекспир. Кто были девушки в "Буре", в "Перикле", в "Зимней сказке" - мы уже знаем. Кто была Клеопатра, котел с мясом в земле Египетской, и кто Крессида, и кто Венера, мы можем догадываться. Но есть и еще один член его семейства, чей след - на его страницах.

- Интрига усложняется, - заметил Джон Эглинтон.

Библиоквакер-прыгун вернулся, припрыгивая на цыпочках, личина его подрагивает, суетливо подпрыгивает, поквакивает.

Дверь затворилась. Келья. Огни.

Они внимают. Трое. Они.

Я. Ты. Он. Они.

Начнемте ж, судари.

Стивен. У него было три брата, Гилберт, Эдмунд, Ричард. Гилберт рассказывал в старости неким благородным господам, как однова случись Господин Кассир пожаловали ему вот не соврать дармовой билет и как видал он там в этом самом Лонноне свово брательника что сочиняет пиесы господина Виля в камеди со знатною потасовкой а у того здоровый детина сидел на закорках. Колбаса, что продавали в партере, преисполнила Гилбертову душу восторгом. Он сгинул бесследно - но некий Эдмунд и некий Ричард присутствуют в сочинениях любящего Вильяма.

Магиглинджон. Имена! Что значит имя?

Супер. Ричард, понимаете, это же мое имя. Я надеюсь, у вас найдется доброе словечко для Ричарда, понимаете, уж ради меня.

Смех.

Бык Маллиган (piano, diminuendo).

Тут промолвил медик Дик

Своему коллеге Дэви...

Стивен. В его троице черных Биллов, злокозненных смутьянов, Яго, Ричард-горбун и Эдмунд в "Короле Лире", двоим присвоены имена злых дядюшек. И кстати еще, эту последнюю пьесу он писал или собирался писать в то самое время, когда его брат Эдмунд умирал в Саутуорке.

Супер. Я надеюсь, что на орехи попадет Эдмунду. Я не хочу, чтобы Ричард, мой тезка...

Смех.

Квакерлистер (a tempo). Но тот, кто незапятнанное имя мое крадет...

Стивен (stringendo). Он запрятал свое имя, прекрасное имя, Вильям, в своих пьесах, дав его где статисту, где клоуну, как на картинах у старых итальянцев художник иногда пишет самого себя где-нибудь в неприметном уголку. Но он выставил его напоказ в Сонетах, где Вильям преизобилует. Как для Джона о'Гонта, его имя дорого для него, столь же дорого, как щит и герб, ради которых он пресмыкался, на черном поясе золотое копье с серебряным острием, honorificabilitudmitatibus [находящийся в положении осыпанного почестями (лат.)], - и дороже, чем слава величайшего в стране потрясателя сцены [Shakespaer(e) - потрясай копьем; shakescene - потрясай сцену (англ.)]. Что значит имя? Этот вопрос каждый задает себе в детстве, когда впервые пишет то имя, которое, как объясняют ему, есть "его имя". Звезда, сияющая и днем, огнедышащий дракон, поднялась в небесах при его рождении. Она одиноко сияла средь бела дня, ярче, чем Венера ночью, а по ночам светила над дельтой Кассиопеи, созвездия, что раскинулось среди звезд, изображая его инициал. Его взгляд останавливался на ней, стоящей низко над горизонтом, восточной медведицы, когда в полночный час он проходил летними дремлющими полями, возвращаясь из Шоттери и из ее объятий.

Они оба довольны. Я тоже.