Джордж Элиот - Миддлмарч

- Да, Нед очень счастлив, это так. Я не могла бы пожелать себе лучшей невестки, чем Софи Толлер. Отец дает за ней отличное приданое. Владелец такой пивоварни, разумеется, он щедр. Семейство самое почтенное, превосходные связи. Но для меня не это главное. Мне очень нравится Софи такая милая, простая, без претензий, хотя принадлежит к лучшему обществу. Я не говорю о барышнях из аристократических семейств. Мне не по нраву люди, стремящиеся перебраться из своего круга повыше. Софи у нас в Мидлмарче не уступит никому и довольна своим положением.

- Да, она действительно очень мила, - сказала Розамонда.

- Породниться с таким семейством - достойная награда Неду, всегда скромному, он ведь не метил слишком высоко, - продолжала миссис Плимдейл, чью природную резкость несколько смягчало упоительное сознание собственной правоты. - Толлеры весьма щепетильные люди, им могла бы не понравиться наша дружба кое с кем, кого сами они не числят в друзьях. С вашей тетушкой Булстрод мы дружим с юных лет, а мистер Плимдейл всегда поддерживает ее мужа. Да и я сама строгих взглядов. Но Толлерам это не помешало породниться с Недом.

- Я не сомневаюсь, он очень достойный и высоконравственный молодой человек, - сказала Розамонда, парируя обворожительной покровительственностью тона благодетельные назидания миссис Плимдейл.

- О, Нед не обладает лоском армейского капитана, он не держит себя с людьми так, словно все они ничто по сравнению с ним, он не блистает певческим и ораторским дарованиями, научными талантами. И слава богу. Никому это не нужно, ни в этой жизни, ни в той.

- Ну разумеется, не в наружном блеске счастье, - сказала Розамонда. Судя по всему, их брак непременно должен оказаться счастливым. Какой дом они покупают?

- О, выбирать тут не приходится. Они присмотрели себе дом на площади Святого Петра - рядом с особняком мистера Хекбата. Тот дом тоже принадлежит ему, он сейчас там все основательно подновляет. Едва ли подвернется что-нибудь получше. Нед, по-моему, уже сегодня сговорится с мистером Хекбатом.

- Очень удачный выбор, мне нравится площадь Святого Петра.

- Что ж, дом возле церкви, в приличной части города. Но уж очень узкие там окна и слишком много лестниц. Вы не слыхали, не освобождается ли какой другой? - спросила миссис Плимдейл, с внезапным оживлением устремив на Розамонду взгляд круглых черных глаз.

- О нет, откуда же мне знать такие вещи.

Отправляясь к миссис Плимдейл, Розамонда не предвидела заранее, что ей предложат такой вопрос и она даст на него такой ответ, просто ей хотелось выведать какие-нибудь сведения и, воспользовавшись ими, помешать унизительной затее мужа с переездом в небольшой домишко. Правда, ей пришлось солгать, но эта ложь тревожила ее ничуть не больше, чем лживая в ее устах сентенция о несоответствии наружного блеска и счастья. Она не сомневалась, что преследует благую цель; иное дело муж - его выдумка непростительна; а тем временем в ее головке созрел план, осуществив который до конца, она докажет мужу, какой ужасный промах он мог совершить, отказавшись от видного положения в обществе.

На обратном пути она наведалась в контору мистера Бортропа Трамбула. Впервые в жизни она вступала, так сказать, на деловую почву, однако чувствовала, что предприятие ей по плечу. Под угрозой крайне неприятных для нее последствий Розамонда сменила тихое упорство на деятельную изобретательность. В этой новой для нее роли уже недостаточно было невозмутимо и безмятежно оказывать неповиновение: она вынуждена была действовать, отстаивая то, что считала правильным, а в правоте своего суждения она не сомневалась. "Мне бы не захотелось так поступать, если бы это было неправильно", - решила она про себя.

Мистер Трамбул был у себя в кабинете и с изысканной любезностью приветствовал Розамонду, не только потому, что не оставался нечувствительным к ее чарам, но и потому, что, зная о затруднениях Лидгейта и будучи добросердечным человеком, он сочувствовал этой удивительно красивой женщине, молодой даме редкостного обаяния, так неожиданно попавшей в тяжелое положение, из которого она не в состоянии выбраться. Он почтительно усадил Розамонду и застыл перед ней с видом глубочайшего внимания, желая по возможности подбодрить гостью. Розамонда сразу же спросила, заходил ли утром ее муж и говорил ли что-нибудь о передаче дома.

- Да, сударыня, да, именно так, именно так, - ответствовал добряк аукционист, ради вящей успокоительности повторяя каждую фразу. - Я собирался сегодня же утром, если удастся, выполнить его распоряжение. Он просил меня не мешкать.