Филипп Эриа: Золотая решетка

Решение поселиться в Кань оказалось весьма кстати; заново отделанный дом погибшей подруги очень нравился Агнессе, и с ним ее связывало столько воспоминаний, не относящихся к Буссарделям.

Что касается ее сына, то его привлекала новизна, ему улыбалась перспектива жить на Лазурном берегу, учиться в лицее, иметь товарищей, разъезжать в джипе по дорогам, по которым то и дело проносятся автомобили, и он, сгорая от любопытства, нетерпеливо ждал переселения. Даже деревня Кро-де-Кань, где Агнесса сняла на год хибарку, для того чтобы ездить сюда купаться, пленила мальчика, хотя пляж был покрыт крупной галькой, резавшей босые ноги, - не то что мягкий песок на берегу бухты Пор-Ман, - да и сама деревня Кро-де-Кань, протянувшаяся между шоссе и морем, очень его занимала: так интересно было смотреть на рыбаков и на рыбачек, чинивших сети, на мальчишек, собиравшихся стайками. "Это великая перемена в его жизни, и наступила она в благоприятное время, как раз в подходящем возрасте", думала мать.

Самым тяжелым для Агнессы отказалось прощание с Викториной, плакавшей навзрыд, но не нашедшей в себе сил расстаться с Пор-Кро и с мужем, - в глубине души она завидовала своей хозяйке и Ирме, которые теперь будут жить на материке. Ирма, пользуясь правами самостоятельной особы двадцати одного года, твердо решила последовать за Агнессой, а главное - за Рокки; видно было, впрочем, что она и для себя ждет немало удовольствий от жизни на Лазурном берегу.

За несколько дней до начала учебного года, когда трое новых жителей города Кань уже осмотрелись там, Агнесса получила записку от Патриции Сиксу-Герц, сообщавшей, что, прожив полтора месяца у своего деверя в Португалии, она возвратилась на мыс Антиб. "Я отыскала ту книгу, которую вы требовали от моей свекрови. Если сможете приехать на виллу, я верну ее вам. Только уведомите, пожалуйста, заранее, когда и в какой час вы будете у меня".

Агнессу несколько удивил самый тон этой записки и то обстоятельство, что книгу не прислали ей по почте. Но ей очень хотелось получить этот примечательный том.

Ее довольно долго заставили ждать в маленькой гостиной, обитой кретоном. В "Палладиане" царила тишина - хор птичек оглашал теперь другую вольеру; война в Корее уже не была самой свежей новостью, и к тому же Организация Объединенных Наций послала туда свои войска.

- Здравствуйте, мадам Буссардель. Вот эту книгу вы разыскиваете? сказала Патриция, протягивая Агнессе том "Писем госпожи де Севиньи".

- Да, эту самую. Ах, не могу выразить, как я вам благодарна...

Патриция оборвала ее жестом. Не время теперь обмениваться любезностями. Агнесса поняла, что сейчас узнает, зачем ее пригласили сюда. Она заметила, что, несмотря на палящую жару, хозяйка не предложила ей никаких прохладительных напитков.

- Раз нам пришлось встретиться еще раз, - заговорила Патриция, теребя длинную нитку жемчуга, висевшую у нее на шее, - я хочу воспользоваться случаем и рассеять ошибочные мысли, возможно возникшие у вас.

Она сделала паузу, ожидая отклика, но Агнесса молча наблюдала за ней.

- Когда я согласилась продать вам свой дом в Кань, я не знала, что вы ведете в суде процесс против моего сына и моей снохи. Если б я знала об этой тяжбе, о ее подоплеке и обстоятельствах, вызвавших ее, - сказала Патриция с гримасой отвращения, - я бы, конечно, не поставила своей подписи рядом с вашей. Теперь уже поздно, сделка состоялась, я не могу отступиться, но полагаю, что наши отношения с вами на этом прекращаются. Я огорчена, что вынуждена объявить вам это, однако...

- А вы не огорчайтесь, мадам. И напрасно вы думаете, что вам удалось меня обидеть. Мне, пожалуй, даже приятно это было слышать. Подобного рода мелкие уколы избавляют от сожалений, которые, чего доброго, могли бы остаться. Вы хотите сообщить мне еще что-нибудь?

- Вам сообщить? - надменно переспросила Патриция.

- Да, да. Вы прекрасно все знали, когда продавали мне свой дом в июле этого года, но с тех пор...

- Ну, это уж слишком. Я же вам сказала...

- Позвольте, мадам, вы меня тогда приняли и разговаривали со мной чрезвычайно грубо, и эту грубость можно объяснить только тем, что вы все знали. Не станете же вы уверять, что вы просто дурно воспитаны. Ну, а с тех пор, узнав о состоявшейся продаже, кто-то из моих родственников (неважно кто именно) толкнул вас на тот поступок, который вы позволили себе сегодня в отношении меня. Повторяю еще раз, что я вам за него бесконечно благодарна. Ну, все на этот раз? - спросила она, подымаясь с кресла.